Эрик Сунд - Слабость Виктории Бергман (сборник)

Пер-Ула Сильверберг (Пео, он же Швед)

Убит. Приемный отец Мадлен Сильверберг, женат на Шарлотте Сильверберг (в девичестве Ханссон). Много лет вел коммерческую деятельность совместно с адвокатом Вигго Дюрером.

Фредрика Грюневальд

Бывшая ученица сигтунской гиманзии. Убита.

Регина и Юнатан Седер

Регина Седер – бывшая ученица сигтунской гимназии. Убита, как и ее сын Юнатан.

Вигго Дюрер

Адвокат Бенгта Бергмана, Карла Лундстрёма и Пера-Улы Сильверберга. Будучи подростком, Виктория Бергман время от времени жила на хуторе адвоката, расположенном возле Струэра в Ютландии.

На пляже никого не было, если не считать их самих и чаек.

К птичьим крикам и шуму волн Мадлен привыкла, но постукивание большого навеса из тонкой синей пластмассы раздражало. Оно мешало уснуть.

Мадлен легла на живот, солнце жгло немилосердно. Мадлен обмотала голову и плечи большим купальным полотенцем, предусмотрительно оставив отверстие, чтобы наблюдать за происходящим.

Десять фигурок “Лего”.

И малышка Карла и Аннет, беспечно играющая у самого прибоя.

Все, за исключением свиновода, были голые – свиновод сказал, что у него экзема и он не переносит солнца. Он спустился к воде, чтобы приглядеть за девочкой. И его собака там была – огромный ротвейлер, которому Мадлен так и не научилась доверять. Да и другие собаки тоже. Собаки были привязаны к деревянному шесту, торчавшему из песка поодаль.

Мадлен пососала зуб. Он все так же кровил, но шататься не шатался.

Рядом с Мадлен, как обычно, сидел приемный отец. Загорелый, со светлым блестящим пушком по всему телу. Время от времени он проводил рукой по ее спине или мазал девочку солнцезащитным маслом. Дважды просил ее перевернуться на спину, но Мадлен притворилась, что спит и не слышит.

Возле отца сидела женщина по имени Регина, она говорила только о ребенке, который пинался у нее в животе, желая поскорее вылезти наружу. Это не девочка – живот огромный, хотя остальное тело не толстое. Явный признак того, что в животе – мальчик, говорила женщина.

Его будут звать Юнатан, что по-еврейски означает “дар Божий”.

Они тихо, почти шепотом, переговаривались, и из-за постукивания навеса их слова трудно было разобрать. Когда отец, улыбаясь, погладил женщину по животу, та улыбнулась в ответ, и Мадлен услышала ее слова – “прекрасно”. Что у него такая мягкая рука.

Женщина была красивая, с длинными темными волосами, с лицом как у фотомодели. Внешность на зависть.

Но живот женщины был отвратительным. Выпирающий пупок походил на красный распухший шарик. К тому же от пупка к лобку тянулась полоска черных-пречерных волосков. Такую густую поросль Мадлен прежде видела только у мужчин, и ей больше не хотелось смотреть на подобное.

Она отвернулась, скрытая простыней, и поглядела в другую сторону. Там пляж был пустым – только песок до самого моста и красно-белый маяк вдали. Но чаек тут больше – видимо, какие-то пляжники не убрали за собой как следует.

– А! Ты проснулась? – Ласково. – Перевернись-ка на спину, а то сгоришь.

Она молча перевернулась и закрыла глаза, слушая, как отец встряхивает бутылочку с солнцезащитным средством. Прежде чем намазать ее, он тщательно отряхнул с нее песок – забота, которой она не понимала. Мадлен снова натянула полотенце на лицо, но отец запротестовал.

Руки у него были теплые, и Мадлен не знала, что должна чувствовать. Было хорошо и противно одновременно – точно как с зубом. Зуб почесывался и зудел. Она провела языком по его верхней части – зуб был какой-то шершавый, и ее передернуло.

Так же ее передергивало, когда руки отца прикасались к ней.

– Ты моя сладкая.

Мадлен знала, что физически развита лучше, чем многие ее ровесницы. Она была намного выше их, и у нее даже начала расти грудь. Во всяком случае, она так думала, потому что грудь как будто опухла и зудела, словно растет. Чесалось еще под зубом, которому предстояло вскоре выпасть. Там, под старым, уже рос новый, взрослый зуб.

Иногда ей казалось, что она сойдет с ума от этого зуда. Зудел весь скелет, словно рос так быстро, что сочленения костей царапались об окружавшие их мышцы.