Джеймс Чейз - Том 20. Дни печали мисс Халагген. Никаких орхидей для мисс Блендиш. Вдогонку за смертью

Я испугался, что она вот-вот потеряет сознание и рухнет на пол, и, если бы я не поддержал ее, так бы оно и было. Я ощутил ее холодные руки и горячее трепещущее тело. Тонкий аромат французских духов приятно щекотал ноздри. Нельзя было не поддаться очарованию, исходившему от Глории. Мной вновь невольно и до дикости некстати овладела игривость: держать в объятиях красивую женщину, если ты настоящий мужчина, это вам не игра в кегли! Но мысль об изуродованном трупе, лежащем по ту сторону двери, ушатом ледяной воды охладила, заставила меня опуститься на грешную землю и подумать о несчастном друге и его бедной вдове, которую я сжимал в объятиях, рядом с его трупом.

— Мне уже лучше, мистер Бакстер.

— Вы тоже можете называть меня по имени. Оно, правда, не такое звучное, как у вас, но в этом виноваты исключительно мои родители. Меня зовут Ник.

— Хорошо, Ник. А теперь… идите.

Я сделал шаг назад и увидел чернокожую служанку, появившуюся в коридоре. Не без колебаний, я толкнул дверь.

Я не мог опознать своего друга. Он лежал на постели с раскинутыми руками, и гримаса, застывшая на лице, говорила о том, что умер он в жестоких мучениях. Само лицо было черным. Я невольно отшатнулся, словно внезапно увидел кошмарное привидение.

Повернувшись, я вышел, стараясь ступать как можно тише, в коридор. Мы вновь спустились в гостиную. Мара подала кофе.

За кофе Глория вкратце сообщила о случившемся. По ее словам, она вернулась сюда только вчера, получив от Мары телеграмму. К этому времени Джордж не выходил из дома уже дней десять. В последнее время он начал получать письма с угрозами, так что был вынужден нанять телохранителей. Он воспользовался услугами мужа Мары и пригласил еще двух каких-то подозрительных субъектов, которых Глория никогда раньше не видела. Все эти бездельники, по ее словам, сидели в холле, пили пиво, играли в карты и сквернословили, сопровождая каждую реплику оглушительным хохотом. Джордж твердил, что его все равно убьют, так что никакая охрана не поможет.

— А где сейчас эти люди?

— Вы думаете, что кто-то из них убил Джорджа? — сразу же спросила Глория, не спуская с меня взгляда черных глаз.

— Я это не утверждаю. Но мне хотелось бы переговорить с ними. Причем с каждым в отдельности.

— Они исчезли сразу после смерти Джорджа.

— Как это?

— Так. Я их больше не видела.

В гостиную вошла Мара.

— Вас к телефону, миссис.

Глория побледнела.

— Кто бы это мог быть?

Я взял ее за руку, чтобы придать уверенности.

— Ничего не бойтесь, Глория. Узнайте, что от вас хотят.

Когда она выходила из помещения, я смотрел ей вслед.

У нее была прямая спина, а походка… Может быть, особую прелесть этой женщине придавало то, что она ходила на высоких каблуках. Мне всегда нравились женщины на высоких каблуках. Особенно обладательницы прекрасной фигуры.

Мара стояла рядом, напустив на себя загадочный вид, словно что-то знала, но до поры до времени скрывала. Интересно, почему это она не сбежала со своим мужем? Я, кажется, уже упоминал, что у нее большая грудь. Но, присмотревшись более внимательно, отметил, что она все же излишне великовата. Лицо служанки было приятным, несмотря на толстые губы, а кожа чистого шоколадного цвета.

Стоя рядом с ней, я думал о трупе Джорджа в соседней комнате.

— Послушайте, Мара, а что заставило вашего мужа скрыться?.. Кстати, как его зовут?

— Сэм. Сэм Берроу. Но я совершенно не понимаю, почему он скрылся. Хотя, — она пожала плечами, — он всегда был со странностями.

Я подошел поближе.

— Я сказал «скрыться». Почему же вы говорите «был»?

— Я не знаю… Он…

Наш разговор был прерван появлением Глории. Ее и без того бледное лицо стало зеленым. По всему было видно, что она смертельно напугана. Она нервно потирала рука об руку.

— Вы так взволнованны. Что еще случилось?

Глория со страхом смотрела на меня.

— Я ничего не поняла. Видимо, голос изменили.

— Или накрыли микрофон платком, — подсказал я. — Но вам что-то все же передали. Постарайтесь вспомнить слово в слово.

— Только это: «Теперь твоя очередь. Ты сдохнешь и будешь точно такой же, как муж». — Она задрожала.

— И больше ничего?

— Нет, ничего… Ах, да! — Она сделала паузу, затем сказала: — Вот еще что: «Помни о крокодилах». — В ее глазах читались страх и полнейшее недоумение.

— Что еще за крокодилы?

— Понятия не имею.

— И все же, неужели это вам ничего не говорит?

— Ни… ничего, — она упала на диван и громко разрыдалась.