Анна и Сергей Литвиновы - Бойтесь данайцев, дары приносящих

Вместе встретили Новый год. Первого приходил Мишка, одноклассник. Неженатый, между прочим. Он тоже отучился в педагогическом, только в Воронеже, и вернулся учительствовать в родной поселок. Мамочка (которой Галя рассказала обо всех перипетиях в своей жизни, кроме, разумеется, строго секретной эпопеи с космосом) шепнула: «Подмечай». Но Гале настолько хватило неудач с мужем, Провотворовым, Нелюбиным, что она даже смотреть теперь в сторону мужчин не могла, даже на распрекрасного Мишеньку.

С мыслью все обдумать и желанием переменить свою жизнь она села на поезд до Москвы. И мама напоследок шепнула: «Возвращайся! Будет тебе летать! Где родилась – там и пригодилась».

Москва.

Владик

Владик Новый год встречал у Кудимовых. Почему бы и нет? Радушные, хлебосольные хозяева. Дом полная чаша. История с убитой Жанной забылась – словно была в прошлой жизни.

А ему отсутствие Юрочки только на руку. Смог он наконец погрузиться в работу – а то сыночек отвлекал, конечно. Вовсю занялся конструкцией нового корабля – «Союза». И его непосредственный начальник Феофанов, и сам Королев торопили: надо не позже шестьдесят четвертого года провести летно-конструкторские испытания, а в шестьдесят пятом «Союз» должен уверенно летать! Нас ждет Луна! Американцы могут обогнать! Слово «Марс» не произносилось, как завиральное, однако Владик знал – от мамочки своей, наверное, – что у Сергея Павловича это главная цель.

Сразу после Нового года мама пожаловала из своего Энска – да с бабушкой, Ксенией Илларионовной. Антонина Дмитриевна приехала на курсы повышения квалификации, а бабушку взяла, чтобы с Юрочкой для сына ситуацию облегчить.

Так что, когда Галя с ним вернулись, мальчик сразу из объятий одной бабушки попал в другие две любящие пары рук, бабки и прабабки. Поселились все четверо, разумеется, на съемной Владиковой квартире в Лосинке, и Иноземцев стал как сыр в масле кататься: мама жарила блинчики и оладушки, Ксения Илларионовна с правнучком гуляла и купала – самое время Владику было, чтобы заняться общественно полезным трудом на благо советской науки и конструкторской мысли.

Подмосковье,

военный городок (Звездный).

Галя

Тренировки в Центре подготовки космонавтов возобновились.

Провотворов все больше пребывал где-то в сферах, на Чкаловской появлялся редко. С Галей разговаривал сухо, по-служебному.

А в их небольшом девичьем кругу неизвестно почему распространилась мысль, что летит Валя Большая. Непонятно откуда она взялась и кто произнес ее первой. Наоборот, все руководители, включая Провотворова и даже заезжавших в центр маршалов, а также Королева и Келдыша, говорили, что ничего еще не решено, и решено быть не может, и все определится за день-два до старта, и надо быть прекрасно готовым всем шестерым, и прочая ля-ля-ля три рубля. Однако чем больше начальники говорили, тем сильнее девчата уверялись в обратном: да, Валентина Большая – кандидат номер один. И шептались, что вроде бы самому Хрущеву возили фотки всей девичьей шестерки, и он безапелляционно ткнул пальцем именно в Валюху. Да и потом, шептались, она Никите, что называется, социально близкая. Ткачиха – ведь всем известно, как Никита Сергеевич любит ткачих! Вдобавок не отягощена никаким высшим образованием (как и сам первый секретарь, и почти все руководители страны из Президиума ЦК) – наглядное свидетельство того, что любая кухарка может, при справедливом строе, управлять государством, а любая ткачиха – в космос слетать. А другие кандидатки какие-то шибко умные. Вторая Валя, Маленькая, авиационный окончила, летчица, в парадах в Тушине участвовала. Жанна – педагог, иностранный преподает и мастер спорта по парашютизму. Ира – инженер и член сборной СССР по парашютному спорту. Нет, как-то это слишком заумно. А может, просто Валина физиономия Хрущу глянулась. В мире мужчин ведь так: кто личиком мужикам нравится, тот и на коне. А остальным говорят: нет, извините, не подходите, зайдите завтра.

В первое время, как мысль эта, о готовой кандидатке на полет, овладела массами, они, остальные девочки из отряда, Вале Первой настоящую обструкцию устроили. Не сговариваясь даже. Само так получилось. Не общались с ней и даже отворачивались демонстративно, когда она у них чего-то спрашивала.

А Галя по вечерам на своей койке в профилактории мечтала – пусть и грех был большой, – чтобы Валентина где-нибудь упала, хоть с парашютом, хоть без, и переломала бы себе все ноги. И хоть Галя понимала, что даже в таком случае ее собственные шансы на полет весьма малы и призрачны – в рядах первых запасных шли Валя Маленькая и Ирина, все равно было страшно обидно: почему ей – все, а мне – ничего?