Иван Лазутин - Матросская тишина. Бомба Геринга

Эти ассоциации и сравнения пришли в голову маршалу, когда он шагал по погруженному в прозрачную тишину, заметеленному багрово-желтой листвой саду.

Вспоминалась вчерашняя встреча с московскими писателями. Их было немного, всего человек двадцать — двадцать пять. Текла сердечная мужская беседа. Маршал рассказывал, что такое готовность к обороне граждан страны, если случится большая беда… Он тихо и неторопливо, словно разговаривая с добрым другом, говорил, стоя за маленькой трибуной, и сердцем чувствовал, как слова его в горячем воображении сидящих в зале вставали зримыми явлениями огромных людских трагедий, страшными картинами стертых с лица земли городов, леденящими душу эпизодами человеческих страданий и потрясений… «На то они и писатели, чтобы мертвое слово воскрешать в зримый живой образ, — думал маршал, — и этим живым, горячим словом стучать в душу человека, будить эту душу и звать ее на бой… На бой за жизнь, за свет… И ведь удивительно: можно всего лишь одной-двумя строками ударить по тем струнам сердца, которые уже давно не звучали…»

Высокий и прямой, маршал размеренно вышагивал по черной асфальтированной дорожке и думая… Он думал над тем, как бы эту могучую силу писательского воздействия на народ подключить к решению тех огромных государственных задач, которые поставили перед ним Центральный Комитет партии и правительство.

«Нужно людей убедить… Убедить, что никакая война, будь она атомной или термоядерной, не способна до конца убить жизнь на земле. От всех бед есть защита. Из всякого положения есть выход. Против всякого удара существует контрудар. Нужно только научить…»

По лицу маршала проплыла мягкая улыбка. Научить… Легко сказать — научить!.. Можно показать одиночному бойцу, как нужно правильно окопаться и, заняв в цепи оборону, стоять до конца. Можно этому нехитрому, но обязательному искусству войны научить отделение, взвод… Все это у маршала уже было. Было в восемнадцатом году. Было и после… Командовал взводом, отвечал за судьбу роты, водил за собой батальон. В девятнадцать лет командовал полком. И неплохо, говорят, командовал. Сам Тухачевский двадцатого июля тысяча девятьсот девятнадцатого года написал донесение в Москву, в котором говорилось: «Попытка белогвардейцев оказать сопротивление южнее и юго-восточнее Екатеринбурга также потерпела неудачу. В районе селения Капсекуль колчаковцы собрали большие силы и 19 июля задержали продвижение 5-й дивизии. Тогда в бой вступил лучший в дивизии 43-й полк. Командир полка В. И. Чуйков, сковав противника с фронта, с конными разведчиками обошел белогвардейцев с юга и нанес им удар с тыла. Противник в панике бежал, 43-й полк захватил 1100 пленных и 12 пулеметов. 43-й полк представляется к награждению Почетным революционным знаменем».

Или другое боевое донесение тех лет, когда юношеских усов командира полка еще не касалась бритва.

«У деревни Бугрово 43-й полк весь день вел жаркий бой с двумя частями противника, поддержанными сильным артиллерийским огнем. Колчаковцам удалось окружить и обезоружить один из батальонов соседнего 237-го полка и создать угрозу обхода 43-го полка. Тогда командир полка В. И. Чуйков применил искусный маневр. Он выдвинул один батальон для прикрытия фланга, а остальными частями начал сам быстро обходить противника и вскоре окружил его. Для спасения пленного батальона он во главе конной разведки в количестве 14 человек смело бросился на казаков, разоруживших советский батальон, застрелил несколько неприятельских солдат и произвел панику в рядах белогвардейцев. Своей храбростью он увлек в наступление весь полк. В результате батальон был освобожден, а противник бежал, оставив 300 пленных и много оружия. За умелое руководство 43-м полком и личную храбрость В. И. Чуйков представлен к ордену Красного Знамени».

Глядя на холодную стынь водохранилища, которое синело меж золотисто-дымчатых стволов сосен, маршал почему-то вспомнил жаркий июльский полдень девятнадцатого года, когда он со своим полком ворвался в село Муслимово и неожиданной дерзкой атакой выбил из него колчаковцев. Тяжелый был бой. Оставив село, ошеломленный противник, имея превосходство в людях и в артиллерии, занял выгодные позиции и открыл по селу губительный огонь. Следовала контратака за контратакой. Село горит, гибнут на глазах солдаты, гибнут беззащитные мирные жители, мечется по селу перепуганный скот…

Нужно было во что бы то ни стало спасать полк и спасать жителей села. И молодой командир полка нашел выход из положения. Под покровом темноты он отвел полк восточнее Муслимова и расположил его между двумя озерами — Тугуник и Уркеты. Эти озера сослужили добрую службу полку — они стали как бы фланговыми крепостями.