Эд Макбейн - Забавы с летальным исходом

— Войдите, — ответил голос.

Карелла отворил дверь и в нерешительности застыл на пороге.

— Мистер Родино? — спросил он.

— Да. А вы кто?

— Я из полиции, — ответил Карелла и затворил за собой дверь. Потом подошел к столу и протянут руку. — Детектив Карелла, — сказал он. — 87-й участок.

— А я думал, личинками занимается участок 10, — пробурчал Родино.

— Нет, зараженное мясо тут совершенно ни при чем, — сказал Карелла.

— Тогда как вы о нем узнали?

— Я же смотрю телевизор… Я по другому делу. Хочу задать вам несколько вопросов о той драке в баре «Серебряный пони», двадцатого декабря.

Родино покачал головой.

— Вас интересует пушка, верно? — спросил он.

Плотного телосложения высокий мужчина — Карелла догадался об этом, несмотря на то что Родино сидел и было трудно определить его рост. Густые вьющиеся каштановые волосы, карие глаза, пушистые каштановые усы, крутой подбородок с ямочкой посередине. Карелле не хотелось бы вступить с таким в драку в баре. Не только в баре, в любом другом месте — тоже.

— Из нее кого-то прихлопнули, верно? — спросил Родино.

Казалось, для подобного заявления были все основания.

И Карелла тут же насторожился: откуда это ему известно?

— С чего вы взяли? — спросил он.

— Раз вы заявились сюда не для того, чтоб искать личинки в мясе, чего у нас, надо сказать, не было и нет, стало быть, дело в пистолете. И стало быть, из него или кого-то прихлопнули, или же он фигурировал в ограблении. Иначе о драке, которая и яйца выеденного не стоила и после которой всех отпустили по домам, речь бы не шла. Я прав или нет?

— Попали в десятку.

Родино поднял на него глаза.

— Вы хорошо знали Эрнста Коррингтона?

— О Господи… — пробормотал Родино. — Он что, покончил с собой?

— Тогда уж не знаю, что и думать… О Бог ты мой, его убили, да?

— Да.

— Из его собственной пушки?

— Нет. Из дробовика.

— Где? Когда?

— Во Флориде. Вечером, в прошлый вторник.

— Бог ты мой… Но при чем тут тогда «вальтер»?

— Вы видели этот «вальтер»?

— Конечно, видел. Как не увидеть!.. Вам когда-нибудь тыкали стволом прямо в физиономию?

— Нет, — сухо ответил Карелла. — Расскажите-ка поподробнее.

— Ну… просто драка вышла из-под контроля, вот и все.

— Так вы были знакомы с Джеком и Кори, правильно?

— Да, конечно. Были знакомы.

— И при каких обстоятельствах познакомились?

— Да просто встречались в «Пони».

— А до того Кори не знали?

— Нет. Но знал, что он отсидел срок, если именно это вас интересует.

— А откуда вам стало это известно?

— Ну он, в общем-то, и не слишком скрывал. Иногда мне даже казалось, он гордится этим. Ну, вы меня понимаете… Словно тюрьма — это некий знак отличия, что ли… Что он сумел выжить в тюряге.

— Ага.

Знак отличия, надо же, подумал Карелла.

— Расскажите мне, с чего началась драка.

— Ну, Джек стал нарываться и…

— С чего это вдруг?

— Просто нажрался, вот и все.

— Да, но с чего он так завелся?

— Кажется, один из нас сказал что-то такое об ихней троице.

— Какой именно троице?

— Ну о нем, Кори и Холли. Той рыженькой, что ходила с ними все время.

— Это ведь были вы, верно?

— Что значит «я»?

— Вы первым сказали об этой троице?

— С чего вы взяли?

— Джеки Рейнз подкинула эту мысль.

— Кто, черт возьми, она такая, эта Джеки Рейнз?

— Официантка, которая работала той ночью.

— Ах, Джеки… Да, помню, официанточка. Так это она вам сказала?

— Да, она.

— Ну раз такое дело… Да, возможно, именно я ляпнул это первым. Потому как не раз видел эту троицу вместе.

— Кого видели вместе?

— Ну, эту троицу… Причем не только в «Пони».

— Когда это было?

— Примерно в ноябре.

— И где же вы их видели?

— Сроду не догадаетесь!

— Но все-таки?..

— В музее.

— Каком именно музее? — спросил Карелла.

— В МИА, — ответил Родино.

И рассказал, что однажды, непогожим ноябрьским днем, в Музее искусств Айзолы было полным-полно школьников и студентов со всего города. Они пришли посмотреть выставку из Афин. Родино же пришел туда с другой целью. На сорок втором году холостяцкой жизни он вдруг обнаружил, что нет на свете лучшего места, чем музей, где можно клеить молоденьких девушек. Именно в музеях или же на благотворительных ярмарках. Но поскольку ноябрь в этом городе — самое поганое время года, никаких ярмарок под открытым небом не проводилось. А потому оставались лишь музеи. И вот мрачным, серым и холодным ноябрьским днем, в субботу, он направился в МИА.