Эд Макбейн - Забавы с летальным исходом

Оберлинг в разъяснения не вдавался.

— Скажите мне вот что, — начала она, выпрямила ноги, потом снова скрестила, уже по-другому. — Лично вы считаете, это действительно та самая чаша, из которой пил Сократ?

— А разве это имеет значение? — парировал он вопрос вопросом. — Главное — это, легенда. Сам сосуд, пусть даже принадлежавший к пятому веку до нашей эры и выброшенный тогда же на свалку, никакой денежной ценности, как вы понимаете, не имеет. Да и с чисто художественной точки зрения — тоже, поскольку в ту пору ничего примечательного в этом плане не производилось. Золотой век пришелся на два предшествующих столетия. Главное тут легенда, история… Та самая чаша, из которой пил сам Сократ. И это круто меняет дело, и получается, что подобная вещь может стоить целое состояние. Да, есть коллекционеры, готовые поубивать друг друга, лишь бы завладеть подобным раритетом. Вы это понимаете, мисс Хауэлл?

На секунду она забыла, что выступает сегодня под вымышленным именем.

— Поубивать? — расширив глаза, спросила она.

— Да, даже поубивать, можете себе представить, мисс Хауэлл! Человек может так возжаждать нечто, что способен ради этого убить себе подобного.

Секунду-другую ей казалось, что он вот-вот перелезет через стол и продемонстрирует свои слова на деле. Она поправила очки, снова выпрямила и потом скрестила ножки и изобразила легкое смятение.

— Можете себе представить, мисс Хауэлл?

Сигара пыхтела и извергала клубы дыма, точно вулкан, глаза его сверкали.

— Но тогда… Допустим, вдруг такой человек найдется… не полезет ли он в ваш сейф? — с самым невинным видом спросила она. — А кстати, где он находится?

— Никакой сейф не способен остановить подобного человека! — воскликнул мистер Оберлинг.

— Надеюсь, он находится у вас в укромном местечке?..

— А вы, я гляжу, любительница пошутить, — заметил Оберлинг и усмехнулся. — Я и сам обожаю разные укромные местечки… Так про что вы там спрашивали? Сейф?

— О Боже мой!.. — кокетливо и томно протянула она и снова шевельнула ножкой. — Нет, я ничего такого в виду не имела, — и она закинула ногу на ногу. — Просто я хотела… Хотела сказать, надеюсь, этот человек, который готов убить ради сокровища…

— Да, ради того, чтобы завладеть им. Просто владеть и даже не показывать никому другому. Сидеть и любоваться им в одиночку…

Глазами он так и пожирал ее стройную ножку, от щиколотки до бедра.

— Советую быть поосторожнее, — сказала она.

— В смысле?

— Ну, с этой чашей. Стоит убедиться, что сейф или это хранилище действительно надежное и безопасное место.

— Смею думать, что да. Корпус из нержавеющей стали, вделан в бетонную стену толщиной четыре фута, — сказал он.

— Да, тогда, пожалуй, он действительно надежен, — протянула она.

— Будьте уверены, — сказал он. — Послушайте, мисс Хауэлл, не хочу показаться слишком прямолинейным или назойливым…

— О Боже, а времени-то уже сколько! — воскликнула она. Захлопнула блокнот, резко встала, сверкнув напоследок ослепительной красоты бедром. — Пора бежать. Так что в первый же понедельник после открытия ищите в журнале статью, мистер Оберлинг. Надеюсь, что оправдаю ваше доверие.

— Я просто подумал, нельзя ли как-нибудь позвонить вам и…

— Страшно рада была познакомиться, — сказала она, сделав вид, что вовсе не слышала этих последних его слов. — Огромное спасибо, и извините, что отняла столько времени, мистер Оберлинг.

— Всегда рад, — ответил он и, низко склонив голову, поцеловал ей руку.

Ей стало почти жаль его.

Квартирная хозяйка Донофрио сообщила Мэтью, что ее жилец три раза в неделю ходит поразмяться в спортклуб под названием «Эн Стамина». Мэтью подъехал к зданию клуба в десять утра во вторник. Тренировочные залы располагались на втором этаже, над банком, из окон открывался вид на Хвост. День выдался удушливый и жаркий, но в просторном зале были установлены кондиционеры, чтобы создать все условия людям, явившимся сюда обрести форму или поддержать ее. Директор клуба, мускулистый тип, отдаленно напоминавший Брюса Уиллиса, указал Мэтью, где находится Донофрио. Мэтью вежливо поблагодарил его, пересек зал и оказался в дальнем его конце, у окна, где Донофрио карабкался по некоей системе движущихся лестниц. Вокруг, изнуряя себя различными упражнениями, занимались мужчины и женщины в тренировочных костюмах. И Мэтью в костюме из индийской льняной полосатой ткани вдруг почувствовал себя неуклюжим и мешковатым.