Георгий Персиков - Дело о Золотом сердце

– Все ясно! Кому, как не мне, понять этого пройдоху. Уж я перевидал на своем веку этих двуличных нехристей. Наш краснокожий друг предостерегает нас от обмана и предательства щенка племени каннибалов. Каннибал нам солгал, слушаться нужно прекрасных дам и следовать к тому месту, в которое отправили нас амазонки.

На удивление всей честной компании и более всего самого Серхио, Большакова почти поддержала его версию, с той лишь разницей, что она считала верным тот путь, который амазонки сообщили во второй раз. В доказательство своей версии госпожа Большакова снабдила ее подробностями, достойными настоящего психоаналитика:

– Вы, друзья, плохо знаете женщин. И не спорьте, сделайте милость. Я убеждена в том, что лучше всего понять женщину может только женщина, и мне это удалось вполне. Я очень внимательно наблюдала за жестами, мимикой и выражением глаз амазонок и поняла, что поначалу их одолевали сомнения. Впрочем, любой здравомыслящий и болеющий за судьбу племени человек поостерегся бы выдавать важный секрет первым встречным, тем более мужчинам. Однако им удалось заглушить свои страхи и сомнения, и они совершенно правильно указали нам путь и открыли местоположение камня. А юнец из каннибальского лагеря затаил на Георгия зло, так как не смог простить ему втаптывания в грязь, и совершенно точно навязал нам ложный след.

Всеволод такое заявление пропустить мимо ушей никак не мог, а потому тут же выступил с полярным мнением:

– Лариса Анатольевна, вы уж извините, но знать женщин – особая наука, и преуспевают в ней все же мужчины. Не в укор будет сказано, но вы совершенно не понимаете женщин. Вернее, понимаете, но на свой, весьма ограниченный лад. По моему видению, амазонки сказали правду в первый раз, и вот почему. Они были нам благодарны и поддались порыву. Но, как это часто бывает с женщинами, поразмыслив, осознали свой промах и решили его исправить.

– А в чем, собственно, промах? Насколько я помню, множество трупов врагов амазонок могли бы подтвердить тот факт, что стреляют наши девушки весьма точно, – язвительно уточнила Лариса Анатольевна.

– Уважаемая коллега, – невозмутимо продолжил Всеволод, – промашка у них вышла самая что ни на есть бытовая и местечковая. Прекрасные воительницы осознали, что остались без служанок, так как, согласно обычаю, мужья забирают своих жен из племени. Принять такую потерю непросто: наши полубогини поняли, что теперь вся ответственность и тяжелый труд по добыванию пищи и выносу дерьма за собой ляжет на их божественные плечи. А этого они просто так проглотить никак не могли и решили отомстить нам напоследок, отправив в инфернальные дали. Но справедливости ради, мальчишке я бы тоже не особо доверял, у него ведь также могли быть скрытые мотивы. Стало быть, у нас остаются соблазнительные амазонки, и я верю в их первый душевный порыв.

– А я бы им поверила, – прошептала Анюта, – ведь они давеча сказали, что ненавидят это племя любви, так может, и хотят, чтобы мы на них напали?

– Но кто из них прав? – благоговейно прошептал Серхио.

Стороны перешли к прениям, но уже минуту спустя стоял невыносимый гвалт из яростно спорящих упрямцев. Родин-младший смотрел на эти распри, как немое кино, совершенно отключившись от происходящего и прокручивая в голове рабочие версии. «Камень, похожий на черепаху, гора напоминающая ноздри каймана, и корни старого дерева… Где же истина и правильный вход?» Рисковать и жертвовать собой ему было не привыкать, но если бы речь шла только о нем…

Взгляд Родина скользнул по искаженным криками лицам товарищей, по невозмутимой физиономии истукана-индейца и остановился на Ирине, которая все это время безропотно сидела в переносной люльке.

Смотреть на нее было невыносимо больно. Наверное, страшнее только бессильно наблюдать за мучениями умирающего ребенка. Для Георгия же Ирина стала воплощением всего самого святого, что может быть у честного и благородного мужчины: его дама сердца, ставшая для него роднее кровных родственников, ради которой он был готов на подвиг. «Нежная, смертельно бледная Ирочка с лихорадочным румянцем, она же только выглядит безгласной и безучастной мумией, – горько подумал Георгий, – она же все видит, осознает и понимает, но не может ничегошеньки выразить словами из-за треклятого амулета, который сдавил ей грудь и приковал древнейшим проклятием к креслу». По легендам, покинувшее свой алтарь Золотое сердце много лет путешествовало по миру: копило и переплавляло в себе сотни, тысячи историй любви – вместе с переживаниями, печалями, болями и страданиями. Именно поэтому, как только амулет оказался на влюбленном сердце прекрасной Ирины, он выдал оглушительный по мощи и разрушающий по сути заряд, из-за которого носительница амулета впала в состояние кататонического ступора. И ни традиционной медициной, ни бабкиными заговорами ее из этого состояния не вывести.