Алексей Синицын - Самоучитель Игры

– Я помню, что Вы изрядно удивились этому факту, мой друг. И он действительно подтверждается непрямым следованием друг за другом в её переводах английских отрывков текста, – подтвердил инспектор, – но скажите же, наконец…

– Так вот! Смысл всё-таки в этом был! – послушник встал из-за стола и направился к инспектору с рукописью Ся Бо в дрожащей от волнения руке. – И этот убийственный смысл нашла сама Ляо.

Так друзья снова оказались вместе на персидском диване.

– Вы помните, сколько всего в рукописи английских фрагментов?

– Их ровно пять! – уверенно отчеканил Кроуз.

– А в каком порядке они идут в переводе Ляо? – хитро сощурившись, как провинциальный учитель, задающий ученику каверзный вопрос, поинтересовался Смит.

– Постойте, дайте-ка припомнить, – инспектор наморщил лоб. – Сначала № 2, – медленно стал перечислять он, – потом № 5, потом № 1, потом почти рядом № 4 и № 3. Так?

– Превосходно, превосходно! – похвалил его довольный «учитель».

– Да, у меня почти фотографическая память, – как о чём-то само собой разумеющимся, дежурно пояснил Кроуз, – Так и в чём здесь дело? – Ему явно не терпелось поскорее узнать об открытии Смита.

– Танка, Джозеф, танка! – коммивояжер откинулся на спинку дивана.

– Вы имеете в виду, Лемюэль, короткие японские стихотворения в пять строк?

– Именно, мой друг. Ляо погубила танка, которую она разглядела в английских фрагментах!

– Быть не может… она же китаянка и потом, причём здесь английский текст рукописи?!

На секунду инспектору показалось, что его друг, переутомившись переводами рукописи, сошёл с ума.

– Помните, Вы как-то сказали, что при осмотре тела доктор Кинсли показал вам рудиментарный шестой палец на ноге девушки?

– Я разве об этом говорил Вам? – засомневался Кроуз.

– К счастью, да, дорой Джозеф. И надо же случиться такому совпадению, что, будучи послушником в монастыре Тяо Бон, я читал об одном загадочном женском самурайском клане, единственном во всей Японии. Так вот, отличительной чертой этих «амазонок», – Смит вплотную приблизил своё лицо к инспектору, – был шестой палец на левой ноге, наследственно передающийся по женской линии. Её отцом мог быть китаец, но вот матерью…

– Это нужно будет выяснить, – закусил губу инспектор, впав в глубокую задумчивость – ну так, а что всё-таки с танка?

– Смотрите, как всё просто!

Кроуза даже немного покоробило, что о смерти девушки Смит сказал: «как всё просто». Но он продолжал внимательно слушать и всматриваться в текст.

– Итак, дорогой Джозеф, читаем начальные фразы английских фрагментов в порядке: 2-5-1-4-3, так как они следовали в переводах Ляо. Что мы получим?

– Что?

– А вот убедитесь сами.

Коммивояжёр разложил в нужном порядке листы желтоватой бумаги, и стал водить по первым строчкам английских фрагментов указательным пальцем:

Прикасаясь к страницам какой-то тайной книги,

Мои пальцы будто обжигает огнём.

Я, как блудливая жена,

Пытаюсь отдать то, что не принадлежит мне другому.

И меч позора рассекает мою душу.

– Позвольте, позвольте, любезнейший, Лемюэль, но ведь в третьем фрагменте сказано: «Меч позора рассечёт Вашу душу».

Лемюэль Смит через свои давно помутневшие, видавшие виды пенсне укоризненно посмотрел на инспектора:

– Ах, Вы совсем не поэт, мой друг, не поэт, – с сожалением констатировал он.

– Да, это верно, – вздохнул Кроуз, прикидывая про себя, что полковник Бэйли, представь ему подобный мотив самоубийства переводчицы, вряд ли и сам будет в поэтическом восторге.

Однако, он теперь вспомнил об отцовской книге, которую уже один раз держал в руках, и в которой рассказывалось о тонкостях ритуальных самоубийств женщин в средневековой Японии.

– А что Вам вообще известно об этом женском самурайском клане, любезный друг?

– Названия его я не помню, – задумался Смит, теребя свои длинные прямые волосы, – известно, кажется, что они зачинали детей от пленённых ими мужчин-воинов, а потом безжалостно убивали их. Да, и если у «амазонки» рождалась шестипалая девочка, как это и положено, то она наследовала от матери все тонкости боевых навыков и философии духа, а вот если рождался мальчик…

– Я понял, его тоже умерщвляли, – закончил за коммивояжера инспектор.

В таком случае, получалось, что китайский отец Ляо был на данный момент наверняка мёртв. А её мать? В принципе, могла себе где-то преспокойно жить-поживать, ведь она была ещё совсем не старой женщиной. Но какое это теперь имеет значение…