Нацуо Кирино - Реальный мир

Я была тогда в одиннадцатом классе. Когда мама спала, я потихоньку достала из ее сумки мобильник и заглянула в его память. Там оказалась обширная переписка с каким-то мужчиной.

«Сегодня не получилось позвонить тебе. Извини. Был очень занят, не мог ни на минуту оторваться от работы. При следующей встрече хотел бы о многом поговорить. Все время думаю только о тебе. Спокойной ночи. Люблю тебя».

«Я все время думаю о тебе и о том, что ты сказала. Мы оба подобны растениям, которые парят в воздухе, оторвавшись от земли. Так что же держит нас вместе? Так можно ли жить, питаясь только любовью? Я не знаю. Люблю тебя».

Итак, мама любит незнакомого мужчину.

Меня осенило, что в своем сердце она уже давно бросила нас всех – отца, меня и брата. Я поняла, что напрасно изо всех сил пытаюсь найти в нынешней матери призрак моей прежней мамы, ибо для нынешней мамы существует только один мир, в котором она одна с этим мужчиной.

Узнав правду, я записала имя и телефон этого мужчины и позвонила ему:

– Говорит дочь Тэраути. Вы в каких отношениях с моей мамой? – прямо спросила я. После некоторого молчания он ответил:

– Я подчиненный Тэраути-сан. Мы вместе работаем. Я очень уважаю ее, и мне нравится, как она работает. У нас только такие отношения.

Так, значит, этот мужчина моложе моей матери и работает там же, где и она. Я вспомнила, что мать как-то говорила о нем, как о хорошем человеке, и что у него есть дочь одного возраста с Юкинари. Мне сразу стало как-то пусто на душе.

– Я поняла. Хорошо, – сказала я.

Маме я ничего не сказала, но этот мужчина, видимо, сообщил ей о моем звонке. Вскоре мама зашла в мою комнату и принялась оправдываться:

– Ты ошибаешься. У меня с этим человеком ничего нет. Так что не волнуйся…

Глаза выдали ее, однако я ответила, что поняла, и кивнула. У меня были все доказательства: послания на мобильнике, ночевки вне дома, всегда какой-то опьяненный взгляд, тайные звонки по телефону, резкие перепалки с отцом. Я не хочу потерять свою маму. Я готова подвергнуться унижениям, пережить любые обиды, я готова все снести. Я выбрала примирение.

– Я поняла, – сказала я.

– Ну и хорошо, – ответила мать, явно чувствуя себя неловко. Видимо, поняв, что больше говорить не о чем, она вышла из комнаты.

Сейчас, спустя год, мать по-прежнему поздно возвращается домой. Она продолжает лгать, а я веду себя так, будто этого не замечаю. Может, кто-то скажет, что это по-детски. Нет, ничего подобного. Я просто не хочу слышать ничего того, что могло бы разрушить отношения между нами. Хотя я и не могу доверять моей матери, но я не могу и продолжать жить, не доверяя ей.

Поэтому я вынуждена основательно пересмотреть, что означает само слово «доверие».

Я стала сторониться отца.

Моя ненависть к матери перекинулась на него, потому что я не могла пойти на прямую конфронтацию с матерью, боясь ее потерять. Отец, вероятно по той же причине, свою ненависть к жене направил на нас, своих детей. Эта переплетающаяся взаимная ненависть привела к созданию в доме атмосферы, в которой я начала задыхаться.

Скрывая свое недоверие к матери, я все-таки пыталась верить ей и любить ее. Но из этого, видимо, ничего не получится, ибо если любить человека, которому не веришь, то в конечном счете потеряешь веру в самого себя. Это похоже на ситуацию, когда родители жестоко обращаются со своими детьми. Дети, которые мирятся со своими некогда любимыми родителями, хотя и потеряли веру в них, в конечном счете потеряют веру в самих себя. Посмотрите, вот вам Червяк! Это пример «непоправимости». И дело совсем не в том, что он убил свою мать.

Я посмотрела на часы. Было одиннадцать.

Из-за смога окружение серпа луны выглядело искаженным. Мама еще не вернулась. Из ящика стола я достала телефонную карту. Сто единиц на ней так и не уменьшились с тех пор, как я стала пользоваться мобильником. Положив в карман ключи от квартиры, мобильник и телефонную карту, я вышла в коридор. Брат в своей комнате сидел в Интернете, в пустой гостиной спал отец, издавая легкий храп.

Одетая в футболку и шорты, я открыла входную дверь в вестибюле нашего дома. Жаркий влажный воздух ударил в лицо, ветра не было. Улица была пустынна, ни одного прохожего.

Несомненно, что именно сейчас Кирарин и Червяк разрабатывают в Каруидзава план убийства его отца! Я же в глубине души уже не раз убивала свою мать.

Я шла по дороге в поисках будки телефона-автомата, и мои сандалии, слегка приклеиваясь к еще не остывшему асфальту, с каждым шагом издавали характерный хлюпающий звук. Около станции стояли две телефонные будки. Они освещались светом флюоресцентных ламп, рядом три машины такси ожидали поздних клиентов.