Нацуо Кирино - Реальный мир

По-настоящему непоправимое – это ужасное чувство, которое навечно поселяется в вашем сердце и разъедает его. Человек, который несет в себе чувство непоправимого, в конечном счете погибает.

Может, мои мысли слишком трудны для понимания? Я чаще, чем другие, задумываюсь над сложными проблемами, поэтому и в школе, и дома постоянно отшучиваюсь по пустякам. Причина проста. Если я кому-либо и откроюсь, меня все равно не поймут. Тоси была единственной, которая хоть что-то сообразила, но я пока не встречала ни взрослого, ни ребенка, которые могли бы понять меня.

Причина этого – огромная разница между мною и другими людьми в способностях, опыте и чувствах. Я исключительно эмоциональная и сообразительная. Но хочу оговориться: когда я говорю «сообразительная», это не означает, что я могу хорошо учиться. Это означает способность к абстрактному мышлению. Некоторые взрослые, возможно, думают, что старшеклассница не способна на это, но они глубоко ошибаются.

Я чувствую себя выше простых человеческих отношений, поэтому мне приходится постоянно себя сдерживать, и это высасывает всю мою нервную энергию. Я с самого начала с пренебрежением и несерьезно относилась к учебе. Я также давно поняла, что экзамены – всего лишь игра.

Когда мы перешли в старшие классы, нам устроили психологический тест. На отдельных листах было написано около двухсот глупых вопросов типа: «Следуете ли вы советам других людей?» – и надо было поставить галочку против своего ответа. Мне захотелось проверить, насколько можно ввести в заблуждение разработчиков тестов, и своими ответами я нарочно устроила полную путаницу. Мои подруги и другие умные ученицы нашего класса тоже проходили этот тест, но только меня одну вызвали в маленькую комнатушку под названием «инструкторская». Моя учительница даже звонила нам домой, чтобы сообщить об этом.

Наполовину с любопытством, наполовину с отвращением я вошла в эту комнату, где меня ждала женщина средних лет в синем костюме без косметики на лице. Она назвала свое имя, то ли Судзуки, то ли Сато, в общем, довольно избитое имя, которое я тут же забыла. Она сказала:

– Вы Кадзуко Тэраути? Я хотела бы с вами несколько раз встретиться и поговорить.

– О чем?

– Например, о чем вы думаете, о тревогах, которые, возможно, вас мучают, а также о многом другом…

Интересно, почему я должна с тобой говорить?! И что хорошего из этого получится?

Подавив поднимающееся раздражение, я издала обычный глупый смешок. Говорить ерунду, скрывая свои истинные чувства, – это мое оружие. Оружие Тоси – придуманное ею имя Нинна Хори, Кирарин – притворяться жизнерадостной. И только Юдзан с болью обнажает свое истинное «я».

– Я не испытываю никаких тревог, разве только об экзаменах, – ответила я.

Увидев, что женщина на белом листке бумаги написала «экзамены», я внутренне рассмеялась.

Всего мы встречались три раза. Она перестала приглашать меня после того, как я ей сказала, что опасаюсь: из-за этих встреч подруги могут начать сторониться меня.

Хотя эта женщина всегда с улыбкой слушала выдуманные мною истории, я с каждой встречей испытывала все больший страх перед взрослыми, перед их оптимизмом и бесхитростной верой в науку, которая якобы способна излечивать больные души, перед навязчивой идеей взрослых, что они должны лечить детей, страдающих душевными заболеваниями. Почему они не понимают, что я просто хочу, чтобы меня оставили в покое?! В конечном счете я готова искренне снять шляпу перед обществом, которое создали взрослые, только за то, что они могут разоблачать ложь. Та женщина с гордостью заявила мне, что с помощью этого теста они могут разоблачить любую ложь и понять, как часто она встречается. В этом смысле я получила почетный высший балл, и не только в своей школе, но и среди других школ региона. Они разоблачили меня как человека, который хотел бы многое скрыть. Это они выяснили. Но, думаю, они так и не смогли определить, что конкретно я пыталась скрыть. И я не хотела бы, чтобы школа или эта женщина со всезнающим выражением лица оказывали мне психологическую или иную помощь. Ведь в течение прошедших пяти лет об этом размышляла только я сама. Более того, понять меня могу только я сама…

Как и той женщине, я часто всем говорю глупости, чтобы оставаться непонятой. Но Тоси распознала мои способы избегать откровенности при общении с другими людьми, и это, похоже, глубоко задело ее. Однажды, не помню точно когда, мы говорили с ней о нашем будущем, что само по себе было довольно необычно. И вдруг она заявила: