Мария Антонова: Каникулы под пулями

Георгий Романович Плотников был невысоким мужчиной, примерно метр семьдесят, со слегка оплывшей фигурой и уставшим лицом. Он сидел на борту белоснежной яхты, взирая на лазурную морскую гладь, и умиротворенно вздыхал. На самом деле Георгий Романович ловил рыбу. Он пренебрег всеми рекомендациями инструктора, решив, что двадцатилетний опыт значит больше, чем двадцатилетний инструктор, и облокотил свой бывалый спиннинг на борт.

– Гоша, – позвал его женский голос, выводя из задумчивости. – Мы хотим на берег. – Мужчина только вздохнул и посмотрел в сторону приближающейся к нему женщины. Она была красива. Тридцать лет совместной жизни смахнули с ее лица смазливость, но проявили красоту, оставив нетронутыми возрастом ни большие серые глаза, в обрамлении густых ресниц, ни копну каштановых волос, ни высокие скулы и мягкие губы. Легкая сеточка морщин поселилась в уголках прекрасных глаз и около губ, которые она так любила растягивать в улыбке. Фигура осталась такой же совершенной как в двадцать лет, просто равномерно увеличилась на пару размеров, сохранив при этом узкую талию и пышные бедра, от взгляда на которые у мужчин до сих пор загорались глаза.

– Что такое, любимая, разве тебе тут не нравится? Ты же сама хотела в отпуск! Мы в Греции, на борту шикарной яхты. Что не так?

– Да, попытка хорошая, но это первый совместный отдых за шесть лет и мы на борту яхты, где я отдыхаю с нашей дочерью, а ты с удочкой. Мне кажется, или ситуация неравнозначна?

– Но мы же ходили по магазинам, – возмутился мужчина. Эта была чистейшая правда, он выдержал целый день шопинга, пока любимые женщины, нагрузив его всевозможными пакетами, радовались жизни и опустошали его золотую кредитку. Но, чего не сделаешь ради семьи?

– Да, и это было прекрасно, но ты уже три дня провел с этой штуковиной, и я могу начать ревновать.

– Зачем? Ты же знаешь, что тебя я люблю больше, а она – это мимолетное увлечение.

– На сей раз красивые речи тебе не помогут, – сказала Инна и против воли улыбнулась. – Мы ждем еще полтора часа, и отправляемся на берег. А то скоро заработаем себе рак кожи.

Георгий Романович посмотрел на жену с мольбой в глазах, и увидел, как черты лица ее разглаживаются, надо было дожимать.

– Ты даже не представляешь, как мне повезло жениться на такой женщине как ты. До сих пор не понимаю, как ты меня еще терпишь? А Соня? Она просто твоя копия, такая же красивая, добрая, ласковая…

Жена тяжело вздохнула.

– Два часа и ни секунды сверх того. А твоя лесть на меня больше не действует, – грозно произнесла она, но все же обняла мужа и поцеловала в лысину. Ладно, он тоже заслужил отпуск, и если это рыбалка, то девочкам придется потерпеть. Через три часа Инна снова подошла к мужу.

– Какой ресторан ты предпочитаешь?

– Приятное изменение, я-то думала, что в качестве легкого аперитива, мне придется выдержать очередное сражение. А ты готов капитулировать?

– Только ради тебя!

– Прекрасно! Тогда, мой капитан, мы с Соней хотим отправиться в ту таверну на Милосе, где подают невероятно вкусную рыбу.

– Дорогу покажешь? – Спросил муж, передразнивая Московских таксистов.

Она весело рассмеялась, отсутствие у мужчины чувства юмора, еще не означает, что он плохой муж.

Спустя еще час, в небольшой ресторан, с живописным видом на закат в Эгейском море, вошел мужчина лет пятидесяти с хвостиком, в сопровождении двух прекрасных дам, жены и дочери, мужчина этот, как впрочем, и вся семья, был счастлив. Не знал он только одного, – что этой волшебной сказке суждено было скоро закончиться, навсегда изменив жизни многих людей, которых Георгий Романович не то, что никогда в глаза не видел, даже не знал об их существовании.

Виктор преследовал свою жертву по темным улицам города. Этот район на окраине Москвы как нельзя лучше подходил для убийства. Здесь не было неоновых вывесок магазинов и ресторанов, были только редкие фонари и лес. Именно туда и направлялся мужчина. Если бы еще полгода назад Виктору сказали, что дадут задание на ликвидацию Николая, он бы не поверил. Теперь, продвигаясь вглубь леса и избегая компаний подвыпившей молодежи, доедающей свой шашлык, он преследовал человека, которому был обязан жизнью. Николай Иванович практически заменил отца и был наставником Виктора, он являлся единственным человеком, ради которого мужчина мог ослушаться прямого приказа.