Эдгар Уоллес - Дверь с семью замками

Дик подбежал к краю карьера и увидел, как мишина падала внил по почти отвесному склону. Она спускалась все ниже и ниже к глубокому озеру, на поверхности которого отражалась луна.

Одним прыжком Дик бросился вслед за автомобилем вниз. Его нога напрасно искала опоры в лавине катившихся камней, но его руке удалось схватиться за ветку, и это задержало падение. Скорее скользя, чем спускаясь, он добрался наконец до выступа, находившегося как раз у поверхности, воды. Вдруг вода расступилась, и к берегу подплыла мокрая фигура.

— Томми! — громко крикнул Дик.

Коулер уставился на него неподвижным взглядом.

Его лицо было искажено. Он выплевывал воду, и из его груди вырывались жалобные рыдания.

Дик схватил его за рукав.

— Коулер, что это с вами такое? Да, радуйтесь же тому, что вам удалось спастись! Но Коулер закричал, мучимый отчаянным страхом: — Он умер, он умер! А я хотел спасти его!

— Кто умер? — Умер мой брат, мой бедный Джонни. О, мистер Мартин, помогите мне. Автомобиль лежит перевернутый на дне, под водой, и они оба похоронены под ним.

Дик не стал долго раздумывать. Он тут же скинул свою куртку и погрузился в воду, следуя указаниям Томми, Автомобиль лежал неглубоко, но его нельзя было сдвинуть с места. Он зарылся в глинистую почву и был зажат выступом скалы. Нужны были нечеловеческие силы для того, чтобы поднять его.

Несмотря на это, Дик все же сделал попытку спасти несчастные жертвы Сталлетти, Том Коулер и он нырнули в воду, причем Дику удалось нащупать одного из великанов, но бедняга был без сознания или уже мертв. Немыслимо было вытащить его из-под кузова.

С сокрушенным сердцем Дик направился обратно к берегу. Когда Том Коулер понял, что надежды на спасение больше нет, он бросился наземь и рыдая стал рвать и мять траву.

При этом он говорил полузаглушенным голосом, точно бросая обвинения по своему адресу: — Если бы я вчера… убил… этого прохвоста… Боже мой!..

Мне следовало это сделать, когда я… опознал моего брата…

— Вашего брата? — Да, мистер Мартин, моего несчастного брата. Я видел, как он подбежал. Настоящее чудовище, и я знал, что он хотел убить меня. Но что это был мой брат — этого я не знал.

Я крепче сжал в руке гаечный ключ и вскочил ему на спину и вот… — Том Коулер оборвал свою речь, рыдания сдавливали ему горло… — как вдруг я почувствовал под своими руками особенную складку кожи, которая была у него в детстве и над которой мы так часто подшучивали, Молния озарила мое сознание. Я крикнул: Джонни! Он остановился, как вкопанный, и прислушался. Я соскользнул наземь, посмотрел в его лицо и еще раз позвал его по имени. Тогда он внезапно упал на колени, бросился в траву и завыл… и завыл, как раненое животное. О, Боже мой! Боже мой! это был Джонни, и Сталлетти сделал из него чудовище, раба, который автоматически должен выполнять любое его приказание… убийцу, настоящего убийцу! Том Коулер, неистовствуя от душевной боли, барабанил кулаками по земле.

— О, этот дьявол Сталлетти! Я уже давно догадывался о том, какое он чудовище. Несколько дней тому назад я подслушал, как он разговаривал с Коди в своем рабочем кабинете: при этом он дерзко хвастал, что он — убийца Лью Фини и с этой целью использовал своего раба. Я и подумал: «ну погодите же, собаки, я вам напорчу ваше темное дело. Скоро вы все будете в моих руках». Какой же я был дурак! Мне следовало бы выстрелить в окно, как раз в его коварное черное лицо.

Том уткнулся головой и землю. Потом приподнялся коленях и кулаком погрозил в сторону пруда: — ты сатана, ты сатана!

Са-та-на! — са-та-на! — повторило громкое эхо.

Коулер гневно прислушался к эху, потом разжал кулак и стал смотреть на свою руку. Все его тело сотрясалось от безумного торжествующего хохота.

— Одно хорошее дело эта воровская рука в своей жизни совершила, — сказал он с чувством дикого удовлетворения, — она расшибла этому прохвосту череп! Вы слыхали, как он кричал, мистер Мартин? Я прикончил его гаечным ключом.

Точно таким же образом он велел моему брату убить Коди.

— Кто из этих обоих несчастных был вашим братом? содрогаясь от ужаса спросил Дик.

— Гладко выбритый. Сталлетти всегда натирал его маслом, накануне того, как он приказывал ему убить кого-нибудь. Он должен был быть скользким и гибким, как угорь.

— А кто был другой? Сталлетти, очевидно, всегда прятал его.

— Другой? Да разве вы не знаете этого? — Быть может, я догадываюсь, — дрогнувшим голосом ответил Дик.