Эдгар Уоллес - Лицо во мраке

— Входите! — сказала Дора.

— Может быть, вам угодно, чтобы я прислуживала за столом вам и мисс Бедфорд?

— Мы уже отобедали, — ответила Дора, — и мисс Бедфорд только что ушла. Я удивляюсь, что вы не встретили ее.

Посетителя, явившегося в отель «Ритц-Карлтон», по-видимому, ждали. Не успел он сообщить свое имя, как клерк позвал мальчика:

— Отведите этого джентльмена к мистеру Торрингтону, — сказал он, и Мартин последовал за мальчиком в лифт.

Когда он вошел, Дэниел Торрингтон, сидевший в туфлях и халате у огня, бросил на него быстрый и пристальный взгляд. Не выказывая особенного радушия, он попросил гостя сесть:

— Мне кажется, мы встречались прежде, мистер Торрингтон, — сказал Мартин.

— Я уверен, что мы не встречались, но я знаю вас понаслышке, — ответил Торрингтон. — Снимите пальто, мистер Элтон! Вы просили о личном свидании, и у меня было много причин согласиться выполнить вашу просьбу. Вы, кажется, состоите в родстве с мисс Бедфорд, моей секретаршей?

Мартин мрачно опустил голову.

— К несчастью, — сказал он.

— К несчастью? — Брови старика удивленно поднялись. — Ах да, я понимаю, что вы хотите сказать. Вы намекаете на ее преступное прошлое?

Он не улыбнулся, но в его тоне послышалось нечто вроде сарказма, который чуткий Мартин мгновенно уловил.

— Это было, вероятно, большим горем для вас и вашей жены? Несчастная девушка была замешана в краже бриллиантов, не правда ли? Я только не знаю, задержала ли она автомобиль королевы в Грин-парке или подготовила ограбление.

— Ее поймали с поличным: бриллианты оказались при ней, — ответил Мартин.

Свидание было гораздо неприятнее, чем он ожидал.

— Ее поймали с поличным? — повторил Торрингтон. — Да, это ужасно! Но я, собственно говоря, уже знал об этом, когда принимал девушку на службу. Я полагаю, что вы явились сюда, желая предупредить меня о ее прошлом?

Опять Мартина охватил холод разочарования. Старик издевался над ним, несмотря на серьезное выражение лица и вежливый тон.

— Нет, я пришел не за этим. Я пришел по другому, более важному делу, — сухо сказал он, — по делу, которое глубоко затрагивает вас. Вы простите меня, если я коснусь неприятных для вас вещей?

Торрингтон молча кивнул. Его глаза за сильными стеклами очков неподвижно смотрели Мартину в лицо. Вся его поза выражала враждебность. Мартин чувствовал это все более ясно.

— Мистер Торрингтон, много лет тому назад вы попали в Южной Африке в тюрьму за противозаконную скупку алмазов.

Торрингтон снова кивнул:

— Да, на алмазных россыпях была устроена провокация величайшим негодяем Лэси Маршалтом, который сейчас благополучно скончался. Я стал жертвой этой проделки и, как вы сказали, попал в тюрьму.

— У вас была молодая жена… — Мартин помедлил, — и ребенок, маленькая девочка Дороти.

Снова Торрингтон молча кивнул.

— Ваша жена была потрясена и возмущена вашим арестом и не смогла простить вам позор, который из-за вас, как она считала, падал и на нее. Вскоре, после того как вы попали в Брекоутер, она уехала из Южной Африки, и с тех пор вы не слышали о ней.

— Раз! — Это слово слетело с губ Торрингтона резко, словно удар хлыста. — Один раз, мой друг, она написала мне, да, написала…

— Она уехала в Англию с малюткой и со своей старшей дочерью, изменила фамилию и жила на маленький доход… — начал Мартин.

— На ренту, — прервал его Торрингтон.

Какие бы чувства он ни испытывал, он не выдал их ни единым движением.

— На ренту, которую я обеспечил ей перед арестом. До сих пор вы были правы. Продолжайте!

Мартин глубоко вздохнул. В этой атмосфере трудно было произносить каждое слово. Он чувствовал себя так, словно пытался пробить брешь в гранитной стене.

— Ваша покойная жена была немного странной. По какой-то причине, известной лишь ей самой, она воспитала Дороти, — он сделал, ударение на последнем слове, — в полной уверенности, что она дочь ее первого мужа, а другую дочь приучила считать себя моложе Дороти. Я не берусь объяснить ее поведение в этом вопросе… — продолжал Мартин.

— Можете и не объяснять, — ответил Торрингтон. — Может быть, все это неверно. Что же дальше?

Мартин собрался с духом.

— Вы уверены, сэр, что ваша дочь Дороти умерла, но это не так. Она жива, она в Англии и это моя жена.

Дэниел Торрингтон не отрывал от него взгляда. Его глаза, казалось, проникали в самую душу посетителя.

— Эту историю вы и хотели рассказать мне? — произнес он наконец. — Историю о том, что моя маленькая Дороти жива и что она ваша жена?