Эдгар Уоллес - Лорд поневоле

Входная дверь была открыта, и Чик ждал на улице.

— Я не намерен простуживаться, Чик.

— Подойдите, Терренс!

— Что за глупые шутки? — раздраженно спросил мистер Фред, выходя наружу.

И в этот момент Чик залепил ему пощечину. Терренс остолбенел от изумления, а потом, сжав кулаки, бросился на оскорбителя.

Но Чик оказался слишком сильным противником. Вскоре мистер Фред был сбит с ног и перестал что-либо видеть и чувствовать. Он очнулся оттого, что его кто-то ставил на ноги и тряс за шиворот.

— Я люблю бокс, Терренс — в своей школе был чемпионом в легком весе. Кстати, именно по вторникам и пятницам я поддерживаю форму.

Мистер Фред ничего не ответил. Он повернулся и пошел в свою комнату, слегка покачиваясь, как пьяный. А Чик вернулся в столовую. Он не был ни возбужден, ни озлоблен. Даже заглянул по дороге в корзинку для писем; и, заметив конверт со своим именем, захватил его с собой.

Гвенда с беспокойством поглядела на него, когда он вошел. Чик умел управлять своими нервами и мускулами, но был заметно бледен.

— Мистер Фред не вернется к чаю, — сообщил он с улыбкой, обращаясь к миссис Шипмет, и, опустившись на стул рядом с Гвендой, начал читать письмо.

Гвенда смотрела на руки Чика. Суставы его пальцев были красны и кровоточили.

— Чик, — прошептала она, — что случилось?

Но Чик углубился в чтение письма, которое было написано викарием из Пальборо.

«…Он умер совсем спокойно. Я думаю, что сильное впечатление от этой новости повлияло на его подточенный организм. Прилагаемое письмо от клерка Парламентского Комитета, уведомляющее, что претензия доктора Вина о восстановлении его в правах на угасший титул пэра и маркиза Пальборо удовлетворена палатой лордов, было, как я знаю, полной неожиданностью для вашего дяди. Позвольте мне одновременно выразить вам мое сожаление по поводу понесенной вами утраты и поздравить вашу светлость с унаследованной вами высокой честью…».

Чик встал и нетвердой походкой направился в коридор, все еще держа в руке письмо. Подойдя к телефону, дрожащей рукой он перелистал телефонную книгу и стал набирать номер.

Гвенда тихонько последовала за ним.

— Мистер Сольберг? — спросил Чик.

Гвенда затаила дыхание.

— …Я желаю, чтобы миссис Мейнард играла роль… да, чтобы вы предоставили ей ту роль, которую вы у нее отняли…

— Кто говорит? — спросил голос Сольберга, и Чик постарался придать своему негромкому голосу необходимую внушительность.

— Говорит маркиз Пальборо.

— Доброе утро! — весело поздоровался Чик, снимая шляпу и направляясь к своей конторке.

Его трое сослуживцев — два клерка и машинистка — были уже на своих местах.

— Доброе утро! — ответили они хором.

В это утро в конторе «Лейзер и Барнс» происходили долгие и серьезные дебаты. Беннет, старший клерк, был социалистом и проповедовал теорию насильственных действий, но именно Беннет настаивал на том, чтобы Чика называть не иначе как милордом.

— Я лично, — начал он, — смотрю на все эти титулы как на смешные пережитки господствующего класса. Но Чик Бин всегда относился ко мне с почтительностью, и я смотрю на него как на доброго товарища и достойного представителя пролетариата.

— Немного слишком формально, не так ли? — заметил бухгалтер. — Я имею в виду, что мы не будем чувствовать себя равными ему, если будем величать его милордом…

— Может быть, лучше говорить ему «сэр»? — ввернула мисс Коммерс, машинистка.

Но «сэр» был отвергнут как составляющий неотъемлемую привилегию их патрона. Таким образом, решено было избегать какого бы то ни было титулования их счастливого сослуживца.

Чик заметил цветы на своей конторке — это были подснежники — и наклонился, чтобы вдохнуть их тонкий аромат.

Мистер Лейзер пришел немного раньше обычного, так как он уже прочитал потрясающую новость в газетах:

«Клерк из страхового агентства в Сити наследствует титул маркиза Пальборо! Смерть удачного претендента на исчезнувший титул открывает дорогу молодому конторщику в палату лордов!»

Незадолго до этого мистер Лейзер с некоторым неудовольствием дал (телеграммой, заранее оплаченной из Пальборо) разрешение Чику поехать на похороны дяди. Ему и во сне не снилось, какое продолжение могло таиться в этой столь обыденной церемонии.

Теперь он также поджидал Чика в своем кабинете, двери которого оставил открытыми настежь, чтобы вовремя узнать о прибытии своего титулованного клерка.

Чик уселся за свою конторку, открыл ящики и вытащил кипы служебных бумаг. Похороны эксцентричного дяди отнюдь не опечалили племянника. Гораздо больших хлопот доставит возня с разным домашним хламом, принадлежавшим доктору Бину, и разбор бумаг покойного. Да, Чик только теперь начал понимать, насколько всепоглощающий интерес в жизни его дяди составляла эта претензия на титул. Доктор оставил после себя менее пятисот фунтов. Дом с землей, — который Чик отказался продать, — мог стоить еще не более пятисот фунтов. И это было все…