Эдгар Уоллес: Власть четырех

Четыре Справедливых Человека ».

Приписка: «Мы вынули запал из адской машины, так что она не представляет опасности».

Прежде, чем письмо было дочитано до конца, лица слушателей побледнели.

Тон письма был столь спокоен и убедителен, что глаза всех невольно направились в сторону стола у стены.

Там было что-то черное и четырехугольное. Толпа законодателей в испуге отпрянула назад. На мгновение она застыла на месте, затем в страхе бросилась к дверям.

— Что это была за штука? — тревожно спросил премьер-министр, и спешно вызванный из Скотленд-Ярда эксперт по взрывным снарядам покачал головой.

— Именно то, что названо в письме, — серьезно произнес он. — Адская машина с вынутым запалом.

— И…

— …достаточной силы для того, чтобы взорвать всю Палату, сэр.

Премьер-министр взволнованно зашагал по кабинету, бормоча:

— Дело становится серьезным… очень серьезным… — И вслух произнес: — Мы сказали уже так много, что нечего теперь скрывать. Передайте в газеты подробное сообщение о случившемся. Если найдете нужным, можете сообщить им также копию письма.

Он нажал кнопку звонка и приказал бесшумно вошедшему секретарю:

— Напишите начальнику полиции, чтобы он предложил тысячу фунтов в награду тому, кто выдаст автора письма, и тысячу фунтов и полную безопасность сообщникам, если они добровольно явятся в полицию.

Секретарь ушел, но эксперт из Скотленд-Ярда остался.

— Ваши люди установили, каким образом машина была внесена в Палату?

— Нет, сэр. Полицейские посты были немедленно сняты, каждый полицейский допрошен отдельно. Никто из них не видел, чтобы посторонний человек входил либо выходил из Палаты.

Премьер-министр задумчиво пошевелил губами:

— Благодарю вас.

Эксперт откланялся и ушел.

На террасе Ольдгет Ист и красноречивый депутат пожинали лавры.

— Я стоял совсем рядом, — сказал депутат. — У меня мороз пробегает по коже, когда я вспоминаю об этом.

— Я спросил лакея, — говорил Ольдгет Ист осаждавшей его группе, — когда он подал письмо: «Где вы его нашли?» Он ответил: «На полу». Я думал, что это обычное объявление, и не хотел вскрывать, но кто-то…

— Это я, — вмешался депутат из Брондсбери. — Я сказал…

— Да, я помню, — любезно поклонился в его сторону Ольдгет Ист. — Прочтя первые строчки, я сказал: «Спаси нас, Боже!»

— Вы сказали: «Будь я проклят!» — поправил депутат из Брондсбери.

— Да, да, я сказал что-то кстати, — согласился Ольдгет Ист.

Три кресла, оставленные в партере в Мюзик-Холле на Оксфорд-стрит, были заняты одно за другим. В половине восьмого пришел скромно одетый Манфред, в восемь — Пойккерт, имевший вид почтенного дельца, в половине девятого — Гонзалес на безукоризненном английском языке потребовавший программу и севший между двумя сообщниками.

Когда в ответ на патриотическую песенку галерея и задние ряды разразились оглушительными рукоплесканиями, Манфред, улыбаясь, наклонился к Леону:

— Я читал в вечерних газетах.

Леон кивнул головой:

— Я едва не попался. Когда я вошел, кто-то заметил: «А я думал, что Бэскеу нет в Лондоне». Ко мне чуть не подошли и не заговорили.

Необыкновенное происшествие в Палате депутатов вызвало смятение во всей Англии.

Первые известия о существовании «Четырех» были встречены газетами и читателями с насмешкой. Один только «Мегафон» сразу учуял опасность угроз министру иностранных дел.

Теперь же даже самые недоверчивые и скептики не могли обойти молчанием сообщение о таинственной находке в самом дорогом для английского сердца учреждении. История об «Оскорблении Парламента» наполнила столбцы газет и разнеслась по всей стране. Каждый день появлялись новые сведения, чаще вымышленные, о странной Четверке. Языки неумолчно трещали о загадочных людях, смеющих угрожать достоинству и могуществу величайшей в мире державы.

Старожилы не могли припомнить, когда в прежние времена Англия оказывалась в таком возбуждении. Впрочем, возбуждение несколько смягчалось тем, что опасность угрожала не всем, а одному человеку.

Первые известия вызвали общую тревогу. Многих, однако, тогда успокаивало, что угрожающие письма, судя по почтовому штемпелю, приходили из небольшого французского городка, и казалось, что опасность была далека. Так мог рассуждать только народ, забывающий о своем географическом расположении: Дакс от Лондона не дальше, чем Абердин.

Но теперь, после случая в Палате, всем стало ясно, что страшная Четверка находится здесь, в столице. Лондон почти обезумел от ужаса. Люди подозрительно оглядывали друг друга, подозревая в каждом прохожем члена всемогущей шайки.