Джеймс Чейз - Том 26.Это - серьезно. Сувенир из клуба мушкетеров. Вплоть до убийства президента.

— Вы умеете сами себя обслуживать?

— Что за наивный вопрос? Конечно. Вы, может, думаете, что у меня дома прислуга?

— Не знаю, подойдет ли вам мое предложение. Я арендую небольшое бунгало на берегу залива Эрроу-Бэй, но не пользуюсь им. Если хотите, можете временно там поселиться.

Я недоуменно уставился на Марго:

— Вы шутите?

— Можете, если хотите, там жить, — повторила она. — Дом меблирован и оборудован всем необходимым. Когда я заезжала туда месяц назад, все было в полной исправности. Вам придется только платить за электричество, об остальном не беспокойтесь.

— Очень любезно с вашей стороны, мисс Криди. — Ни разу в жизни я не был так ошарашен. — Я принимаю предложение не раздумывая.

— Если располагаете временем, мы можем съездить туда сегодня вечером. Я ужинаю с друзьями и освобожусь после десяти часов. Я захвачу с собой ключи и помогу вам разобраться с водой и светом.

— Мне крайне неудобно причинять вам столько хлопот, мисс Криди. Ведь я для вас — посторонний человек.

— Не надо об этом, мистер Брэндон. Для меня это не составляет беспокойства. — Марго посмотрела на часы. — Мне пора. Я обедаю с отцом, а он терпеть не может, когда его заставляют ждать.

— Только не говорите ему, что я переезжаю в бунгало, — сказал я, наблюдая, как она натягивает на купальник платье с короткими рукавами. — Кажется, я не отношусь к числу его любимчиков.

— Я никогда не обсуждаю с отцом свои дела, — ответила Марго. — Если вы встретите меня возле «Клуба мушкетеров» ровно в десять, то мы сразу же сможем поехать в бунгало.

— Буду ждать вас с нетерпением.

— До свиданья.

Опять на ее лице промелькнула едва заметная улыбка, наполнившая мое сердце неизъяснимым волнением. Глядя, как она удаляется, плавно покачивая бедрами и грациозно склонив набок голову, я понял, что увлечение женщинами в моем возрасте — еще отнюдь не пройденный этап.

После легкого обеда я вернулся в гостиницу и упаковал пожитки. Вызвав коридорного, я велел отправить вещи Джека его жене. Потом написал ей коротенькую записку и вложил в конверт вместе с чеком на двести долларов. В записке я сделал специальную оговорку, что эта сумма будет вычтена при нашем окончательном расчете.

Когда мой багаж отнесли в «бьюик», я расплатился за гостиницу, выслушав еще раз извинения Брайера. Я успокоил его, сказав, что нашел место получше и что лично к нему претензий у меня нет.

Прежде чем отправиться в суд на предварительное следствие, я зашел к Гривсу. Тот сидел у себя в «кабинете», сосредоточенно смахивая пыль с ботинок.

— Ты идешь на следствие? — спросил я.

— Мне приказано явиться. — Он с отвращением швырнул тряпку в ящик стола и, поправив галстук, потянулся за шляпой. — Подвезешь?

— Конечно, я для того и зашел.

По пути в суд я поинтересовался, не видел ли он убитую Тельму Кауэне.

— Меня не просили опознавать ее, — раздраженно ответил Гривс. — Для таких, как я, у Ренкина нет времени. Туда ходил Брайер, смешно, верно? Этот толстый индюк и родную мать не узнает. Что же говорить про девчонку. Ведь тогда она была в шляпе, в очках и к тому же — в темном парике.

Я не стал говорить, что относительно парика он не прав: не в характере Гривса признавать ошибки.

В суде помимо нас было всего девять человек. Пятеро представляли тот класс людей, которые от безделья днем и ночью околачиваются в местах отправления правосудия. Четверо остальных все же привлекли мое внимание. Девида в очках со строгим лицом расторопной секретарши, одетая в серое полотняное платье с воротничком и манжетами. Она сидела на задней скамье и стенографировала ход заседания. Белокурый мужчина в костюме жемчужно-серого цвета и темных очках. Этот с самонадеянным видом озирался по сторонам, время от времени позевывая. При этом он разевал рот так широко, что, наверное, только чудом не вывихнул себе челюсти. И наконец, двое безукоризненно одетых упитанных мужчин. Входя в зал, следователь кивнул им как старым знакомым.

Всем поведением следователь ясно показывал, что эта история с убийствами ему смертельно уже надоела. Он нетерпеливо выслушал мои показания, смотрел в противоположную сторону, когда, заикаясь от волнения, говорил Брайер, забыл вызвать Гривса и едва ли обратил внимание на то, что рассказал сторож пляжа. Немного оживился он лишь тогда, когда взявший слово Ренкин попросил недельной отсрочки для завершения следствия. С видимым облегчением предоставив отсрочку, он мгновенно исчез из зала.