Татьяна Устинова - Миф об идеальном мужчине

– Что? – переспросил Андрей.

– Из Министерства здравоохранения Мерцалов позвонил ей и поехал прямиком к ней, девице Элеоноре Ковровой, провел у нее полчаса, поиграл с ребеночком и вернулся в институт.

– Ты ничего, часом, не перепутал? – спросил Андрей осторожно. – Или девица Элеонора Коврова?

– Вот тут начинается самое интересное, – сказал Игорь медленно, чтобы ребята в полной мере осознали важность момента. – Едва увидав в дверях Элеонору, секретарша Мерцалова затряслась мелкой дрожью и сказала мне, чтобы я не верил гнусным слухам. Я тогда еще никаких подробностей не знал и не понял, к чему относится ее предупреждение. Гольдин, когда я спросил у него о Ковровой, чуть не дал мне в ухо. Честное слово. Еле удержался. Сказал, что ненавидит лживых и подлых сук. Водитель, который меня вез, рассказал, что о связи генерального с бухгалтершей все в институте знали, что он к ней то и дело таскался и именно поэтому не брал водителя, а ездил за рулем сам, что у бухгалтерши подрастает от него ребеночек, и диспетчерши даже ходили на бульвар, где он гуляет с бабушкой, на него смотреть и установили, что это вылитый Мерцалов.

Конец истории.

– Ничего себе, – сказал Андрей, и вправду совершенно потрясенный. – Ничего себе…

Все это настолько не вписывалось в уже сложившийся у него в мозгу образ Сергея Мерцалова, что даже под ложечкой засосало.

Пора, пора на склад переводиться; майор. Или это все оттого, что в тот трижды проклятый миг это перестало быть работой?

Почему его схема оказалась никуда не годной? Он знал не так уж мало. Андрей почти целый день провел в его доме, среди его родственников, вещей, стен, которые окружали его последние несколько лет.

Элеоноре Ковровой, какой бы она ни была, не было места в этой схеме. Не было и не могло быть. Твою мать…

– А с виду – просто идеальная пара… – пробормотала Ольга, расстроенная скорее по-женски, чем по-сыщицки. Она очень сочувствовала Ирине Мерцаловой. Оказывается, она должна была пережить не только смерть мужа, но и целые годы унижения и притворства. Хотя, говорят, у многих это получается неплохо… – Надо же… Какие вы все мужики… однообразные…

– Познакомились они четыре года назад на Крите, – покосившись на Андрея, продолжал Игорь. – Элеонора там отдыхала с родителями. Она еще в институте училась, и он сразу предложил ей работу. Сказал, что они с Гольдиным совершенно не владеют бухгалтерией. Это он как бы предлог такой придумал. По ее словам, год она прожила, как в раю. Потом родился ребенок, и все усложнилось. Мерцалов обещал ей, что женится на ней, когда вырастут другие его дети, то есть лет через десять.

– Через сколько-о? – протянул Андрей.

– Через десять лет. – Игорь усмехнулся. – Он, видите ли, был человеком слова, и она готова была ждать сколько угодно. Жене, по словам любовницы, он был просто несказанно благодарен за то, что она разделила с ним самые сложные годы жизни, а любить не любил.

– Именно из чувства благодарности он ей по три раза на день и звонил, – сказал Андрей. – Очень похоже.

– Родители Элеоноры роман с женатым начальником никак не одобряли, особенно отец, который утверждал, что Мерцалов развратник. В данный момент родители, по словам Ковровой, отдыхают у бабушки в Кисловодске, откуда родом отец. Он приехал оттуда в Москву около тридцати лет назад, первая жена у него умерла, Но все это нужно проверять…

– О чем Мерцалов разговаривал с Гольдиным, когда вернулся как бы из министерства, а на самом деле от Ковровой? – спросил Андрей.

– О работе. О том, что Гольдин останется на хозяйстве, когда Мерцалов уедет в отпуск. О завтрашней операции. Гольдин должен был делать в ЦКБ аортокоронарное шунтирование Евгению Говорову. – Так звали знаменитого артиста, игравшего у Никиты Михалкова аристократов или, на худой конец, героев-любовников. “Надо же, – удивился про себя Андрей, – ему шунтирование должны были делать, а он все туда же – красавиц соблазнять. Фабрика грез”.

– Сразу после разговора с Мерцаловым Гольдин уехал, – продолжал Игорь. – Уехал в ЦКБ, что-то там ему нужно было выяснить относительно Говорова. И вообще у них была такая практика – перед операцией они непременно навещали больного, разговаривали за жизнь и так далее… Домой он приехал к восьми часам и больше никуда не отлучался.

– Кто теперь будет руководить институтом? – спросил Андрей.

– Пока что Гольдин и. о., – ответил Игорь. – Потом из министерства придет приказ – или начальником останется Гольдин, или кого-нибудь пришлют со стороны. Гольдин тоже доктор наук, но не профессор. Секретарша Мерцалова считает, что замы мерцаловскую должность не потянут и теперь все рухнет.