Татьяна Устинова - Миф об идеальном мужчине

– Але, Андрей, – сказал он и покосился на Гольдина наливавшего себе кофе. – Ты уже в штабе?

– А как ты думаешь, где я? – спросил Ларионов довольно холодно. Он не любил глупых вопросов.

Игорь усмехнулся.

– Я еду, – сказал он. – Буду минут через сорок.

– Я могу машину отправить, – неожиданно сказал Гольдин у него из-за спины. – Вон дождь какой…

– Спасибо, – поблагодарил Игорь. – Может, на машине приеду…

– Борзые щенки? – спросил в трубке Ларионов. – Подарочки от потенциальных подозреваемых принимаете?

– Принимаем, – буркнул Игорь. – У тебя что-нибудь есть?

– Есть, – сказал Андрей, подумав.

И не спросил, есть ли что-нибудь у Полевого. Полевой все равно не ответил бы, потому что разговаривал из чужого кабинета, и Андрей об этом знал.

– Ольга приехала только что, – сообщил Андрей. – А я сейчас к Бакунину.

– Не дожидаясь нас? – спросил Игорь.

Полковник Бакунин был начальником отдела, и идти в нему имело смысл, только собрав воедино все, что они “нарыли” за день.

– Приказано немедленно, – сказал Андрей. – Давай приезжай.

– Спасибо, Александр Дмитриевич, – сказал Игорь, положив трубку. – В кабинете у Мерцалова наши пока работают, и завтра, наверное, туда уже можно будет зайти.

– Я туда, наверное, еще долго не пойду, – сказал Гольдин, не глядя на Игоря. – Если вообще пойду когда-нибудь…

Игорь посмотрел на него задумчиво.

Он выглядел спокойным, хотя видно было, что этот молодой широкоплечий мужик прилагает огромные усилия к тому, чтобы держать себя в руках. Игорю представлялось, что, как только за ним закроется дверь, Гольдин начнет крушить мебель, или бить посуду, или стучать головой в стену.

– Да, так я вызову машину, – встрепенувшись, проговорил Гольдин, все так же не глядя на Игоря. – Вам на Петровку не сорок минут, а все полтора часа пилить.

Он нажал кнопку на селекторе и тут же отпустил, словно спохватившись.

– Моя секретарша сегодня в отгуле, – сказал он, как бы извиняясь. – У нее внук в первый класс пошел, как и Сережин Ваня. Она взяла три дня, чтобы невестке помочь немножко… Сейчас я сам тогда…

Игорь не стал уверять Гольдина, что беспокоиться не стоит.

Он знал, что в его приемной на секретарском месте сидит заплаканная Эля Коврова, но Гольдин к ней почему-то не стал обращаться.

Суетливо и бестолково порывшись в столе, он нашел какой-то засаленный справочник, отпечатанный, как показалось Игорю, на машинке и скрепленный степлером, долго ковырялся, перелистывая ветхие страницы, и, найдя наконец нужный телефон, позвонил в гараж.

– Сейчас будет машина, – сказал он. – Можно спускаться. Черная “Волга”, 115 ВВ, или что-то в этом роде. Впрочем, я вас провожу.

Гольдин сказал это с такой глубокой тоской, что Игорь прямо-таки почувствовал, как не хочется ему тащиться вниз с этим чужим приставучим милиционером и еще несколько лишних минут держать себя в руках, вежливо отвечать на вопросы, смотреть в лица врачей, которые непременно попадутся им по дороге.

– Да я сам, Александр Дмитриевич, – сказал Игорь, сочувствуя осиротевшему заму генерального.

Он вполне понимал его.

Лет шесть назад погиб на задержании Леха Сотников. Друг. Напарник. Начальник. Игорь Полевой тогда тоже осиротел.

– Я сам найду машину, – повторил Игорь, глядя в больные глаза Гольдина. – Только еще один вопрос, Александр Дмитриевич…

Он помолчал, раздумывая, как спросить, чтобы Гольдин ответил.

– Скажите, почему вы не стали обращаться к девушке, которая сидит у вас за дверью? И секретарша Мерцалова как-то странно…

В глазах Гольдина что-то изменилось так внезапно и так устрашающе, что Игорь невольно подобрался. Такой бурной реакции он не ожидал, хотя и предвидел нечто такое.

С лица Гольдина как будто сдернули какую-то пелену, как паранджу с мусульманки. Игорь увидел на этом лице сразу все – смятение, боль, страх, злость…

– Я не хочу говорить об Элеоноре Ковровой, – отчеканил Гольдин. – Простите. Я готов обсуждать все, что угодно, но только не это.

Он так и сказал “это”, а не “ее”. Вот так история, подумал Игорь. Ну, Сергей Мерцалов, супермен и плейбой, заварил ты кашу…

– Почему? – спросил Игорь. – Почему, Александр Дмитриевич?

Гольдин вдруг с силой дернул себя за волосы и прикрыл глаза.

– Я так и знал, – тихо сказал он. – Я так и знал, что все будет ужасно. Но я не знал, что настолько…

– Что будет ужасно? – Игорь пристально смотрел в бледное веснушчатое лицо с запавшими глазами.