Татьяна Устинова - Миф об идеальном мужчине

– Хочешь Люську посмотреть? – спросил Полевой минут через десять. Молча сидеть ему надоело, и он решил, что необходимое время уже выдержал.

– А? – рассеянно переспросил майор.

– Не “а”, – сказал Игорь. – Люську хочешь посмотреть?

– Давай, – согласился Андрей. Он ничего не понимал в детях, тем более в чужих, но всегда покладисто смотрел, понимая, что отказом можно глубоко оскорбить тонкие чувства любящего родителя.

Игорь с гордостью вытащил из внутреннего кармана несколько глянцевых снимков и выложил их на стол перед майором.

– Это первое сентября. Правда, она красавица?

– Вся в тебя, – сказал Андрей искренне и сел прямо. На фотографиях было море радостных детских мордашек, кое-где перекрытых чудовищно огромными букетами цветов и чужими бантами. Осторожно, за уголок, Андрей взял одну фотографию и повернул к свету.

– Вот здесь особенно на тебя похожа, – сказал он с удовольствием. – Надо же как… Девчонка, а на тебя похожа, как две капли…

Фотографии… Да, фотографии. Первое сентября. Целая толпа разновозрастных детей.

Что же он забыл? Что-то же было такое, что насторожило его… Нет, даже не насторожило, а вызвало чувство смутной тревоги. Он опять взглянул на фотографии. На первом плане совсем малыши. Улыбаются щербатыми ртами, уже потерявшими молочные зубы, но еще не приобретшими коренных… За ними – ребята постарше. Стоят смирно, но видно, что им это дается нелегко. Родители, учителя, снова дети…

Совсем маленькие и постарше. Постарше…

Андрей схватился за телефон и опрокинул свою кружку. Кружка упала и покатилась по полу.

– Ты чего? – спросил Полевой. – Вспомнил что-нибудь, Андрюха?

Он называл майора Андрюхой очень редко. И почти никогда – на работе.

– Да, – сказал Андрей, слушая гудки в трубке. – Да, вспомнил.

Он едва заставил себя дослушать автоответчик, предлагавший оставить сообщение, и заговорил быстро:

– Ирина Николаевна, возьмите трубку, это майор Ларионов. Это очень срочно и важно, Ирина Николаевна, я знаю, что вы дома, пожалуйста, возьмите трубку. Это майор Ларионов…

Он не договорил до конца.

– Здравствуйте, Андрей, – тихо сказала Ирина Мерцалова. – Я вас узнала.

– Ирина Николаевна, – Андрей говорил преувеличенно спокойно. Этот нарочито спокойный тон Игорь Полевой хорошо знал. – Скажите, пожалуйста, почему в ваших альбомах нет маленького Сергея? Все фотографии начинаются лет с девяти, наверное…

– С семи, – поправила Ирина. – Надо же, вы не спросили, а мне даже не пришло в голову, что вы не знаете… Сережку усыновили, когда ему было семь лет. До этого он жил в детдоме.

– Я так и думал, – пробормотал Андрей, но умолчал о том, что так думал он последние секунд тридцать. – А в каком детдоме он был?

– В детдоме? – переспросил рядом Полевой. – Мерцалов – в детдоме?

Андрей кивнул.

– Где-то в Удельной, по-моему, – сказала Ирина задумчиво. – Точно, в Удельной. Мы как-то раз туда ездили даже. Сережка деньги им какие-то возил, и медикаменты, и подарки. Он не слишком долго там был, но все помнит. А про настоящую семью ничего не помнит, кроме того, что мать умерла, а потом пришли чужие люди и забрали его в детдом.

– Ирина Николаевна, я пришлю к вам человека, он заберет у вас альбомы. Ненадолго, – попросил Андрей, чувствуя ее внезапное напряжение. – Мы вернем их вам в целости и сохранности…

– Хорошо, – сказала она. – А если вам это нужно срочно, я могу сама подвезти.

– Нет, – сказал Андрей твердо. Он был совершенно уверен, что никуда ехать она не может. – Мы сами.

– Ну, хорошо, – сказала она с сомнением. – Спасибо, что позвонили, Андрей, – добавила она, и Ларионов чуть не упал со стула. – Я… благодарна вам, что вы не забыли о… Сережке.

– Что вы такое говорите, Ирина Николаевна, – пробормотал Андрей и повесил трубку.

– Детдом? – спросил Полевой. – Он что, детдомовский?

– Выходит, так, – ответил Андрей. Он не мог сидеть и поэтому встал и оперся руками о подоконник.

Сергей Мерцалов был детдомовским ребенком, как и Клавдия Ковалева.

Вот тебе и таинственная связь процветающего доктора и бедной аптекарши. Они оба выросли в детдомах. Насколько Андрей понял, в разных. Но они оба – детдомовские…

Он выругался и повернулся лицом к Игорю.

– Я не знаю, что нам нужно делать дальше, – сказал он решительно. – К Мерцаловым-родителям, конечно, ехать нужно, и к Петечке, любимому братцу… Но…

– Что? – спросил Игорь.

– Моя аптечная подруга тоже из детдома. Только ее так и не удочерил никто, – сказал Андрей. – И за ней тоже следят, как следили за Мерцаловым. И я не знаю, что теперь я должен делать.