Виктория Платова - После любви

Листок из блокнота.

Он не имеет адресата, как все прочие листки, никаких «Моему котику Бэбэ», «Моей киске «Пулу», «Девушке, заказавшей виски в 22.15 восьмого июля», «Королю океана»; никаких «Прочти это, стерва!», никаких «Никогда не читай этого, подлец!». Но тот, для кого предназначен блокнотный листок, наверняка выделил бы его из всех остальных.

Дельфин, выпрыгивающий из воды, – и это не просто рисунок от руки, скорее – нечто похожее на оттиск, личную печать, упрощенный вариант экслибриса. Я уже видела такого дельфина. Он являлся мне не в образе Фрэнки (хотя мог бы) и не в образе Алекса (хотя мог бы) – он являлся мне дельфином, выпрыгивающим из воды.

Книга, подаренная в Librairie.

Дельфин с листка – точная копия дельфина с обложки. Чтобы убедиться в этом, достаточно вынуть книгу из рюкзака и сличить оба изображения. Я проделываю нехитрые манипуляции быстро и (как мне кажется) – незаметно для не-Шона. И я не просто вынимаю книгу, я раскрываю ее на первой попавшейся странице – лишь для того, чтобы сунуть туда листок из блокнота. И снова захлопнуть.

Дело сделано.

А пустота, образовавшаяся между испорченным дензнаком и рукописным одиночеством в ночи, – вряд ли она надолго останется незаполненной. Не пройдет и дня, как на нее наслоятся иные чувства и иные переживания, и иные листки с любовными каракулями, в «Cannoe Rose» все помешаны на любви, и на отсутствии любви, и на игре в любовь, в каких бы причудливых формах это ни выражалось.

Дело сделано. Мне остается лишь заплатить за кофе и джин и элегантно покинуть заведение.

– Сколько я должна? – спрашиваю я у не-Шона самым независимым тоном.

– Должны? Вы должны вернуть то, что взяли, красотка.

До этого момента бармен был исключительно любезен, он проявлял искреннюю заинтересованность в клиенте, он хотел расшевелить меня, поразить мое воображение – от прежней любезности и следа не осталось. Более того – прямо на глазах лицо добродушного балагура не-Шона трансформируется в лицо головореза не-Шона. Он мог бы ударить женщину, пнуть собаку, свернуть голову птице, сжечь муравейник. А о том, что сделал бы головорез не-Шон с мужчиной, даже подумать страшно.

Хорошо, что я – не мужчина.

Хорошо, что в баре полно людей и играет музыка («Я похоронен под дождем» – Sacha Distel и правда веселит, да еще как!), при малейшей опасности я всегда смогу найти защиту… не у Жан-Клода, Жан-Анри и просто Жана, нет. У молодых людей в военной форме, к примеру.

– …То, что я взяла? Ничего я не брала.

– Вы взяли записку. Которая предназначалась не вам.

– Откуда вы знаете…

– Знаю, и все тут.

– Вы ошибаетесь.

– А мне сдается, что нет. Здесь не принято совать нос в чужие дела…

– Вот именно…

– Здесь не принято совать нос в чужие дела, но принято следить за тем, чтобы письма всегда доходили до нужного адресата, вне зависимости от того, сколько бы времени ни прошло. И я не вижу повода нарушать традицию, даже ради такой красотки, как вы.

«Красотка» – вовсе не комплимент, а первое подвернувшееся под руку слово, оно призвано заменить имя, которое отсутствует; с тем же успехом не-Шон мог назвать меня брюнеткой, куколкой, сучкой, дамочкой в стиле ретро, похитительницей спичек, теперь к спичкам прибавился еще и листок из блокнота. Я взяла его тайком, я не думала, что бармен заметит это. Но он заметил, так что отпираться глупо. Лучше попробовать договориться с ним.

– …Вообще-то записка предназначалась мне. Я и пришла сюда из-за нее. Я надеялась найти ее и нашла.

Стойка, разделяющая нас, придает уверенности: в открытое столкновение он не сунется, хватать красотку за руки? хватать ее за горло? ха-ха. не-Шон ничего не знает обо мне, как ничего не знает о побудительных мотивах, которые заставляют людей совершать те или иные поступки. Он ничего обо мне не знает, а строить предположения – неблагодарный и плохо оплачиваемый труд. Я могу оказаться обыкновенной влюбленной женщиной; могу оказаться психопаткой, разыскивающей ветреного любовника, чтобы пустить ему пулю в лоб; могу оказаться домохозяйкой, тайком изменяющей мужу. Но также я могу быть крупным специалистом по дельфинам, или крупным специалистом по промышленному шпионажу, или тайным агентом. Сколько тайных агентов в эту минуту, в эту секунду встречаются друг с другом по всему миру, передают сведения, микрофильмы, флэш-карты и электронные чипы с информацией? – скромный бар «Саплое Rose» уж точно не вместил бы всех.

– …Вы мне не верите?