Аркадий Вайнер - Умножающий печаль

Я остановил его:

– Не преувеличивай. Ты не комиссар. Да и звания такого нет в нынешней службе.

– Звания нет, – согласился Николай Иванович. – Хотя служба-то, слава Богу, есть. Правда, я теперь не по этой части…

– А по какой? – искренне поинтересовался я.

– По гуманитарной…

– Слава те, Христос! – закричал я, вскочил с кресла и в пояс ему поклонился. – Есть на земле святые люди, которые постоят за сирых и убогих, за обиженных, униженных и опущенных. Ты наверняка в «Амнести интернэшл» служишь?…

– Нет, – усмехнулся Николай Иваныч. – Мы люди серьезные, глупостями не занимаемся – делом заняты. Поэтому постарались скостить тебе два года на зоне.

– Николай Иваныч, кормилец ты мой и поилец! – заорал я и быстро налил себе полный стакан вискаря, хлобыстнул, не задерживаясь, и продолжил свой благостный вопль:

– Век за тебя буду Богу молиться! И детям, и внукам своим накажу. Вот как родятся дети, вырастят себе внуков, так я им всем сразу и накажу – молись, рвань сопливая!

– Накажи, Костя, накажи обязательно! – серьезно сказал Николай Иваныч.

Я отодвинул стакан, посмотрел грустно, спросил смирно:

– Зачем звал к себе, старче?

Этот черт по кличке «Николай Иваныч», глядя через мою голову на экран телевизора, сделал громче звук. Иронически-восклицательный голос Парфенова у меня за спиной сообщил:

"Этот год был отмечен триумфом советских спортсменов на зимней олимпиаде в Нагано… "

Я обернулся и увидел себя на экране.

« …Героем этих соревнований, символом физической мощи и моральной стойкости советской молодежи на фоне дряхлеющего руководства государства стал двадцатилетний студент Константин Бойко, выигравший две золотые олимпийские медали в биатлоне…»

Эх ты! Сердечко-то как испуганно и стыдно-счастливо задергалось! Тивишные щелкоперы и упырь Николай Иваныч выдернули тебя – в один миг – из реального пространства-времени и швырнули в почти забытую волшебную небывальщину. Фантастический коктейль для матерого идеалиста – в мире живо лишь то, чем мы живем.

Истаявшие годы, забытые континенты, смешные ненужные подвиги, воскресшие персоналии, печальные реалии, сумасшествие всей нашей виртуалии.

А на экране – я, молодой, упругий, как тетива, злорадно-веселый, пылающий людоедским азартом, дымящийся паром, как жеребец в намете, – рву лыжный кросс, на бегу скидываю с плеч лямки карабина, нырком – как в море – падаю в снег на боевом рубеже. Глубокий вздох, я остановил дыхание, я замкнул накоротко указательный палец и страшную силу смертоносного вдохновения, я в каждый патрон вложил себя – и гремит серия, шестью выстрелами с огромной быстротой бью шесть мишеней. Мгновенно вскочил, закинул за спину карабин и – бешеный рывок к финишу…

Прыгают черно-белые кадры – вот он я, здоровенный, как обожженный кирпич, в спортивном свитере с гербом Советского Союза и надписью «СССР», еще тяжело дышащий, мокрый от пота, красный, растрепанный, счастливо-молодой, полный куража и уверенности в том, что жизнь прекрасна и вся принадлежит мне.

О чем и рассказываю в микрофон журналисту:

– Я счастлив, что мои медали тоже попадут в золотую копилку советской команды. Это наш общий успех на благо нашей замечательной родины, давшей нам все возможности в этой жизни…

Вот что правда, то правда! Родина действительно дала мне все возможности в этой жизни…

И в следующем кадре – распадающийся бровеносец Леня Брежнев прикрепляет мне на лацкан пиджака орден Октябрьской Революции.

Обнявшись, мы оба, как бесы в омуте, пропадаем в голубой пучине телевизора. Будто из жизни подсмотрели. А на экране уже снова Леня Парфенов, невероятный красовчук и мудрый всезнатец, Нестор-летописец с НТВ, полный писец! Качает головушкой: – А в жизни все получилось иначе…

– Во даете! – восхищенно помотал я головой. – Это вы к моему прибытию передачу обеспечили?

Николай Иваныч вздохнул:

– Прости, передачу не обеспечили. Обеспечили, чтобы ты в летопись страны попал.

Он щелкнул клавишей видеомагнитофона, выползла кассета. У меня было пакостное ощущение, будто они подсмотрели мой сон. Они могли копаться в моих воспоминаниях. Значит, могут управлять моим будущим.

Я спросил:

– И чего хотите за это?

– Да ничего от тебя не хотят! На кой ты нам сдался? Просто подправили мы маленько ход событий, чтоб игра была по справедливости, по-честному…

– И в чем же наша игра будет? Чтоб все по-честному?

– Да у нас с тобой игры и не будет! – засмеялся Николай Иваныч. – Это как бы нас не касается… – Он обернулся к телохранителю: