Евгений Сухов - Код расплаты

Протопав в глубину фюзеляжа, Анри Обрайн одобрительно хмыкнул. Капрал не пошутил, когда обмолвился о достойном приеме. За ширмой его дожидалась аккуратно заправленная кровать, которая буквально манила к себе уставшее тело, как это делает магнит, притягивая из дорожной пыли пообтертый и ржавый гвоздь. Здесь же на небольшом столике обед со свежими фруктами. Эти ребята начинали нравиться ему все больше. Им можно было простить даже некоторую неулыбчивость, связанную с издержками военных будней.

Опустившись на кровать, Анри Обрайн почувствовал, что его тело вдруг с каждой секундой наливается каменной тяжестью, каждая клетка требовала немедленного покоя и отдыха.

– Вот что, сынок, давай сделаем так: потревожь меня только тогда, когда самолет пойдет на посадку.

– Есть, сэр! – охотно отозвался сержант. – Надеюсь, что вам у нас понравится.

Анри Обрайн слегка скривился:

– Если бы ты знал, сынок, сколько раз я слышал подобную фразу от прехорошеньких стюардесс.

Сержант оставался серьезен:

– Такова наша работа, сэр.

– Чей этот самолет?

– Бригадного генерала Робзона.

– Хм… Похоже, что ваш бригадный генерал очень любит окружать себя комфортом.

– Приятного полета, сэр! – Задвинув занавески, сержант ушел, громко постукивая уставными ботинками.

Разувшись, Анри Обрайн прилег, рассчитывая пролежать несколько минут, а потом вернуться к недописанному докладу, но неожиданно провалился в темноту. И, прежде чем он осознал, что у этой темени нет дна, тихо и спокойно уснул. Рокот заработавших турбин он уже не слышал.

Анри Обрайн проснулся за секунду до того, как дрогнула занавеска, отделяющая его спальный отсек от салона. Вошедший сержант произнес, глядя на поднимавшегося помощника директора:

– Надеюсь, вы хорошо отдохнули, сэр.

– Все в порядке, сынок, спал как ангел. Выспался на двое суток вперед.

– Очень рад за вас. В небе всегда хорошо спится.

– Когда мы прилетим?

– Через пятнадцать минут будем на месте, – отвечал сержант и тотчас удалился, предоставив возможность помощнику директора ФБР привести себя в порядок.

У взлетной полосы Анри Обрайна поджидал черный бронированный лимузин из гаража президента. По обе стороны от него, напоминая охрану из третьесортных боевиков, стояло двое совершенно неотличимых друг от друга парней в темных костюмах и черных очках. Казалось, что они сканируют не только его тело, но даже мысли.

Неторопливо, помахивая тощим кожаным кейсом, Обрайн сошел по трапу.

– Господин президент уже ждет вас, – произнес один из близнецов, широко распахнув заднюю дверцу.

– Занятно, – усмехнулся Анри Обрайн, – часто бывает наоборот.

Невольно вздохнул, подумав о том, что когда-нибудь его остроты могут стоить ему карьеры. Другой охранник широко распахнул перед ним дверцу автомобиля. По обе стороны, будто бы брали его под арест, расположились близнецы. Впереди на пассажирском кресле сидел еще один мужчина и, видно, занятый какими-то своими служебными делами, смотрел прямо перед собой.

– Ребята, а нам не будет здесь тесно? – хмуро поинтересовался Анри Обрайн, поглядывая на близнецов. В последнее время Вашингтон нравился ему все меньше, на то было много причин. Сейчас это была теснота. – Я довольно не бедный человек, дядя Сэм мне платит неплохо, и я могу позволить себе роскошь добраться до Белого дома на такси.

Лимузин, совершив большой разворот, устремился к выходу.

– Эти неудобства ненадолго, господин помощник директора. Мы действуем по инструкции.

– Глядя на вас, у меня возникает тревога, что меня кто-то хочет перехватить по дороге, завезти куда-нибудь в безлюдное место и под пытками выудить страшную государственную тайну.

– У вас завидное чувство юмора, господин помощник директора, – ответил один из охранников, очевидно, самый разговорчивый. – В Белом доме нам его часто не хватает.

– Поживи с мое, сынок, тогда политику Белого дома будешь воспринимать как черный юмор.

Лимузин хищно раздвинул транспортный поток и, быстро набрав скорость, оставил позади сопутствующие автомобили. Позабыв о двух охранниках, усиленно напиравших ему на плечи, напряженно соображал, как удачнее начать доклад: хороших новостей было с ноготок, а распространяться о плохих не самый подходящий случай. В Белом доме просто не терпят скверные известия – голову за них не отрубят, но вот должности лишат, не задумавшись.

Звонок экстренной связи вывел Обрайна из задумчивости.