Андрей Кивинов - Русская угроза (сборник)

– Заработать хочешь?

Руслан-Шорох отреагировал вяло.

– Я, вообще-то, никогда не работал. Не очень умею.

– Ничего, не перетрудишься… Сколько ты уже здесь?

– Сорок пять часов и примерно двадцать минут.

– То есть меньше чем через три часа тебя выпустят. По первому разу никого не арестовывают. Будешь гулять на подписке о невыезде, пока снова не попадешься.

– И чего?

Катран вновь выдержал паузу. Разум спорил с сердцем. По очкам побеждало сердце.

– Минутное дело. Риска никакого. С деньгами не обижу.

Шорох лениво поднялся с нар.

– Чего надо?

– В 85 отделе есть мент, – в темпе зашептал Жмуров, по привычке оглядев углы камеры, – зам по оперативной работе. Дукулис или Дукалис, не суть. Гнида редкая. Хочу его на место поставить, чтоб не беспредельничал.

– Мне-то чего делать? – повторил вопрос Руслан.

– На твой вкус. Или тачку его спалить, или в хату бутылочку закинуть.

– Какую бутылочку?

– Руслан, ты как вчера родился, – раздраженно упрекнул Геннадий Юрьевич. – Не с пивом же. Про коктейль Молотова слыхал?

– А-а-а… Понял. Бензин, фитиль.

– Примерно… Пускай тушит.

– Цена вопроса?

– Двести баксов.

– Маловато, – почесал жидкую бородку юноша, – риск неслабый. Хорошо, если на первом этаже живет. Да и за мента накинуть бы надо.

– Ладно, получишь триста, если сделаешь.

– А сам-то чего не можешь? Кишка тонка?

– Из «Крестов» бутылку кидать неудобно.

– А-а-а… Понял… Э, Гена, погоди, – наркоман зацепился за умную мысль, – ежели тебя упакуют, кто ж мне бабосы отдаст?

– Адвокат. Запоминай телефон. Номер простой.

Геннадий Юрьевич несколько раз продиктовал номер и заставил повторить.

– Но прежде мне тоже нужны доказательства, что работа сделана на совесть.

– Какие еще доказательства? – заметно упавшим голосом спросил парнишка.

– Например, фотография. Передаешь ее адвокату, он мне. Если все нормально, я скажу, чтобы он заплатил.

– Но у меня нет фотика.

– Захочешь – найдешь. В конце концов, купишь одноразовую мыльницу. И не вздумай подпалить кого-нибудь другого. Я узнаю. Ну что, по рукам?

– Ладно, прикину…

Лязгнул засов дверной камеры. Сержант, зевнув, ткнул пальцем в наркомана:

– На выход.

– Я очень на тебя надеюсь, Руслан. Не подведи…

– Оставь в покое мою маму, Анатолий Валентинович! Ни она, ни я тут совершенно ни при чем!

– А кто при чем?! – рявкнул в трубку Дукалис.

– Бильдредактор Стасик Болдин. Я тебе о нем говорил. Наверно, он снова не рассчитал с пивом. У меня были совсем другие подписи!

– Я не знаю, кто из вас выпил больше, но теперь, папарацци, за информацией будешь приезжать к кому-нибудь другому.

– Толик, а что тебя не устаивает? Теперь тебя перестанут любить женщины или срежут зарплату? Наоборот! Женщины будут любить еще больше! Как увидят твой камин, так сразу и влюбятся! Какой тут моральный, а тем более материальный ущерб? Другой бы спасибо сказал и пузырь выкатил за рекламу!

– Ага! Может, мне эту статью на дверь повесить? Чтоб граждане сразу знали, к кому идут! К честному начальнику на гособеспечении, у которого в Стрельне неслабый сарай! Положительный облик российского мента!

– А что, хорошая идея. Я б еще табличку повесил – раздача автографов с десяти до пяти.

– Пошел ты! Короче, лавочка закрыта.

– Погоди-погоди. Последний вопрос. Вы с Катраном доработали?

– Опять чуму какую-нибудь напишешь?

– Толя, когда мне нужен материал, я прямо так и говорю. А здесь чисто спортивный интерес.

– Не доработали, – мрачно ответил Дукалис, – им теперь мошеннический отдел занимается.

– Но хоть арестовали?

– Да. По нашему эпизоду.

– Это же так чудесно!

– Боюсь, соскочит. Адвокат ходатайство подал меру пресечения изменить. По болезни. Геморрой у козла обострился. Долго сидеть не может. Через неделю суд.

– Будем надеяться, что судья разбирается в проктологии. Пока!

Голос Кивинова исчез в недрах телефонных коммуникаций. Дукалис повесил трубку и еще раз посмотрел на лежащую перед ним газетную статью. Да, отлично… «Один день из жизни начальника». Веселые картинки. А подписи еще веселее. Особенно та, что под фотографией Толика, открывающего ворота в катрановский дом. «Ворота из легкой брони. Увы, нигде нельзя чувствовать себя спокойно, даже дома. Такая работа».

А у камина еще чище. «У домашнего камина Анатолий Валентинович чувствует себя настоящим Шерлоком Холмсом». Ага. Не хватает трубки, скрипки, Ватсона и старухи-уборщицы, как там ее…