Мэри Кларк - Смерть под маской красоты (сборник)

Когда Синтия повесила трубку, она едва не плакала.

– Эльвира, я так хочу за него выйти… Знаете, что он сейчас сказал? Он процитировал «Разбойника». Он сказал: «Вернусь я при лунном свете, хотя бы разверзся ад» [9].

– Он мне нравится, – решительно заявила Эльвира. – Я отлично разбираюсь в людях, даже по телефонному разговору. Он приедет вечером? Мне не хочется, чтобы вы расстраивались или затягивали с этим делом.

– Нет. Его сделали телеведущим на десятичасовых новостях. Но спорю на что угодно, завтра утром он будет здесь.

– Посмотрим. Чем больше людей, тем больше у Неда и Лилиан шансов заподозрить неладное.

Эльвира выглянула в окно.

– О, а вот и Уилли идет… Силы небесные, он опять поймал этих ужасных луфарей! У меня от них изжога, но я не стала ему говорить. Всякий раз, когда он идет на рыбалку, я кладу в карман упаковку «Тамс»… Ну, ладно.

Она открыла дверь и помахала сияющему Уилли, который гордо держал леску с парой обмякших рыбин. Едва Уилли заметил оранжево-красные, неровно подстриженные волосы Эльвиры и тесное платье, пережимавшее жену тут и там, как его улыбка исчезла.

– Что за дичь? – сказал он. – Они что, забрали обратно наши лотерейные деньги?

В семь тридцать, когда они доели улов Уилли, Эльвира поставила перед Синтией чашечку чая.

– Вы почти ничего не ели, – сказала она. – Вам нужно поесть, чтобы мозги заработали. Ну как, вы все уяснили?

Синтия потеребила брошку-солнышко.

– Думаю, да. Кажется, все ясно.

– Помните: пока деньги перешли от одной к другому, они прошли еще через несколько рук. И как бы они ни исхитрились, эти деньги можно отследить. Если они согласятся заплатить, предложи снизить цену, если они, к твоему удовлетворению, признают правду. Ясно?

– Ясно.

В семь пятьдесят Синтия уже ехала по извилистой дороге; Уилли скорчился сзади на полу.

Прекрасный солнечный день сменился пасмурным вечером. Эльвира вышла из коттеджа на заднюю веранду. Ветер хлестал воду в заливе, и на пляж обрушивались яростные волны. Температура резко упала, и погода из августовской превратилась в октябрьскую. Эльвира вздрогнула и прикинула, не сходить ли в коттедж за свитером, но передумала. Лучше остаться здесь, на случай, если кто-нибудь позвонит.

Она сделала себе вторую чашку чая и уселась за обеденный стол, спиной к двери на веранду. Посидела немного и принялась за первый черновик статьи, которую она, несомненно, скоро отправит в «Нью-Йорк глоуб».

«Синтия Латэм, которая в 19 лет была приговорена к двенадцатилетнему тюремному заключению за убийство, которого не совершала, наконец-то смогла доказать свою невиновность…»

– Вряд ли это когда-нибудь случится, – произнес сзади мужской голос.

Эльвира резко обернулась и уставилась в злобную физиономию Неда Крейтона.

Синтия ждала на крыльце особняка Ричардсов. Сквозь красивую дверь из красного дерева доносился слабый звон колокольчиков. У девушки мелькнула неуместная мысль: подойдут ли к двери ее собственные ключи от этого дома или Лилиан сменила замки?

Дверь отворилась. Лилиан стояла в широкой прихожей, свет лампы от «Тиффани» подчеркивал ее высокие скулы, большие голубые глаза и серебристые волосы. Синтию кольнуло холодом. За эти двенадцать лет Лилиан превратилась в клон Стюарта Ричардса. Конечно, она меньше. И младше. Но у нее тот же примечательный взгляд, только в женском варианте. И в глазах тот же намек на жестокость.

– Входи, Синтия.

Голос Лилиан не изменился. Четкое породистое произношение и знакомые злые, резкие обертоны, характерные для речи Стюарта Ричардса.

Синтия молча проследовала за Лилиан по коридору. Свет в гостиной был тусклым. Комната выглядела совсем как раньше. Та же мебель, восточные ковры, картина над камином. У роскошной столовой слева все тот же необжитой вид. Обычно они ели в маленькой столовой рядом с библиотекой.

Синтия полагала, что Лилиан ведет ее в библиотеку. Однако та направилась в тот самый кабинет, где умер Стюарт. Синтия прикусила губу и потянулась к брошке. «Интересно, это Лилиан так пытается давить на меня?» – подумала она.

Хозяйка дома уселась за массивный стол.

Синтия вновь вспомнила ту ночь, когда она вошла в комнату и обнаружила Стюарта лежащим на ковре. Она почувствовала, что ее руки становятся влажными. На лбу тоже выступил пот. Ветер усиливался, и снаружи доносился его вой. Лилиан сложила руки и подняла взгляд на Синтию.

– Ты тоже можешь присесть.

Синтия прикусила губу. Вся ее оставшаяся жизнь будет определена теми словами, которые она скажет в следующие несколько минут.