Джеймс Чейз - С/С том 27. Важнее денег. Сбей - и беги

Меня это не очень обеспокоило, так как я знал, что, как только Рут запоет и послышится ее серебристый голос, все немедленно онемеют.

Уилли стоял возле меня и с неодобрением смотрел на Рут. Его явно что-то тревожило.

Стоя около пианино, девушка равнодушно смотрела в переполненный людьми зал. Она казалась совершенно спокойной.

Я начал играть.

Первые пять или шесть тактов Рут спела выше всяких похвал. Ее чистый, звенящий голос наполнил зал, тон и ритм были идеальными. Я внимательно следил за девушкой. И вдруг в ней будто что-то надломилось. Ее лицо еще больше побледнело, она сбилась с такта, голос разительно изменился. Перестав петь, она расчихалась. Содрогаясь в конвульсиях, она наклонилась вперед, закрыв лицо руками.

В зале стояла могильная тишина, нарушаемая лишь ее чиханьем. Потом все оживленно загомонили.

Я перестал играть.

— Уведи отсюда эту наркоманку! — рявкнул Уилли. — Не пойму, за каким чертом ты привел ее сюда! Прочь с глаз моих!

Рут лежала на кровати, уткнувшись в подушку, и время от времени начинала судорожно чихать.

Я молча стоял рядом с ней.

«Ну и идиот же я! — мысленно корил я себя. — Ведь все симптомы были налицо, а мне и в голову не приходило, что она может оказаться наркоманкой. Ведь я должен был догадаться об этом еще тогда, при нашей первой встрече».

Надо было видеть ярость Уилли Флойда. Прежде чем выставить нас за дверь, он пригрозил, что, если я еще хоть раз суну нос в его клуб, он велит вышибале переломать мне все кости. И это была не пустая угроза.

Я с трудом довел Рут до дома. Она была настолько слаба, что я не решился войти с ней в трамвай. Временами мне приходилось нести ее на руках. Мне понадобилось больше часа, чтобы дотащить ее до дома.

Постепенно она начала успокаиваться. Глядя на Рут, я медленно закипал от негодования. Потерять работу у Расти, поссориться с Уилли Флойдом да еще вдобавок посадить себе на шею эту наркоманку!

Нужно было как можно быстрее упаковать свои вещи и уносить ноги из этого города. Я бы так, скорее всего, и поступил, но в ушах продолжал звучать ее серебристый голос, и я снова начинал думать о больших доходах, которые она могла бы приносить, о заключенном с ней контракте и о своей доле гонораров.

Внезапно Рут повернулась и взглянула на меня.

— Я же предупреждала, — задыхаясь сказала она. — А теперь убирайся к чертовой матери!

Да, ты предупреждала, — согласился я, облокачиваясь на спинку кровати. — Но ты и словом не упомянула о своей болезни. Давно ты употребляешь это зелье?

— Чуть меньше трех лет. Теперь я не могу без этого жить. — Рут села, вынула носовой платок и протерла слезящиеся глаза.

— Три года! Сколько же тебе лет?

— Восемнадцать. Но тебе-то что с этого?

— Так ты употребляешь наркотики с пятнадцати лет? — Я пришел в ужас.

— Замолчи!

— Это Уилбур снабжал тебя ими?

— А если и он? — Рут высморкалась. — Ты хочешь, чтобы я пела? Ты хочешь, чтобы я стала знаменитой? Тогда дай мне денег. У меня все получится в лучшем виде, стоит только сделать укол. Ты еще не слышал, как я могу петь! Дай мне денег, это все, что мне нужно!

Я присел на край кровати.

— Не пори чушь! Денег у меня нет, а если бы и были, ты бы все равно их не получила. С таким голосом, как у тебя, из тебя могла бы получиться суперзвезда. Тебе нужно лечиться, а потом, когда ты выздоровеешь, у тебя будет много денег.

— Это только слова! Ничего не получится. Дай мне хотя бы пять долларов. Я знаю одного человека…

— Ты отправишься в больницу!

Рут с презрением смотрела на меня.

— Ха! Да палаты госпиталей переполнены такими беднягами, как я. Врачи ничем не могут помочь нам. Я уже была в госпитале. Бесполезно! Дай мне пять долларов! Я буду петь только для тебя! Ты будешь поражен моим голосом! Всего пять долларов…

Больше я не мог слышать ее причитаний. Меня мутило от одного взгляда на нее. Я был по горло сыт событиями этого дня, потому поднялся и молча направился к двери.

— Ты куда?

— Спать. Разговор продолжим завтра. На сегодня с меня хватит.

Зайдя в свою комнату, я запер за собой дверь и, раздевшись, улегся на кровать. Сон не шел, и где-то около двух часов ночи я услышал, как скрипнула дверь ее номера, и Рут на цыпочках прошла по коридору. Я никак не отреагировал на это. В ту минуту я был бы, пожалуй, рад, если бы она собрала свои вещи и сбежала.

На следующее утро я встал часов в десять, оделся, подошел к ее комнате и приоткрыл дверь.