Джеймс Чейз - С/С том 26. В этом нет сомнения. Шантаж и флакон духов. Скупщик краденого.

— Он теперь не сможет коснуться тебя, бэби! А чтобы он не вздумал бить тебя ногами, обработаем и их.

С этими словами Серж содрал с великана его огромные башмаки и легко переломал ему оба мизинца на ногах.

— Теперь он беспомощен и будет рад, что ты будешь заботиться о нем. — Затем он вышел и погнал свою «хонду» домой в Майами.

Вернувшись домой, он узнал, что ему срочно звонили из Парадиз-Сити. Глаза Сержа загорелись. Это мог быть только дядя. Он тут же набрал номер в отель «Бельведер».

— Это Серж, — сказал он, когда услышал голос Хольца.

— Немедленно приезжай сюда, прямо в отель, — сказал дядя. — Ты зачислен в штат у Радница, — и он повесил трубку.

Серж, задумавшись, медленно опустил трубку на рычаг. Несколько минут он постоял, потом начал лихорадочно упаковывать чемодан.

Время ожидания прошло. Впереди была работа.

Фред Скунер, возглавлявший штатную службу безопасности, охранявшую Музей изящных искусств в Вашингтоне, тоже стоял у пролета мраморных ступенек, ведущих ко входу на второй этаж, где экспонировалась коллекция из Эрмитажа. Ему было за пятьдесят. Темносиняя форма ладно сидела на его высокой плотной фигуре, а на голове он носил такого же цвета фуражку с заостренным козырьком. Золотые нашивки на рукавах отмечали его высокий ранг. Рядом с ним стоял агент из ФБР Джек Трамблер в черном штатском костюме, с непокрытой головой. Его пиджак слегка топорщился в том месте, где в кобуре под мышкой скрался специальный полицейский револьвер тридцать восьмого калибра.

Оба мужчины наблюдали за обычной очередью, которая неизменно образовывалась перед электронным экраном, мимо которого нужно было пройти. У входа стоял вооруженный охранник, регулировавший человеческий поток. Еще один охранник направлял людей к специальной нише, где они оставляли все, что несли в руках: зонты, свертки, сумки и так далее.

Трамблеру совсем не нравилась Эта процедура пустого времяпровождения и разглядывания этих любителей искусства и просто праздных бездельников, но он подчинялся инструкциям, в которых все было ясно и точно изложено. Кроме того, начальник строго предупредил его и четырех его подчиненных быть строго начеку.

«Этот проклятый город наполнен всякой швалью, — говорил ему начальник. Все экспонаты, конечно, имеют электрическую сигнализацию и возможность кражи маловероятна. Но ведь какой-нибудь псих может швырнуть в картину бутылку с кислотой и причинить ущерб, или мало ли что еще может прийти в голову дебилу. Я был на инструктаже у президента и не хочу никаких инцидентов».

Такие же инструкции из Белого Дома получил и Скунер. Даже когда в двадцать часов музей закрывался, были составлены смены и охранники дежурили и патрулировали музей всю ночью.

— Скорее бы эта выставка закончилась, — сказал Трамблер. — Еще остается одна неделя.

Скунер полностью был с ним согласен.

— Думаю, что последняя неделя может оказаться самой опасной.

— Вполне с тобой согласен. Если кто-нибудь что-то удумает, то поднимется что-то невообразимое, — промолвил Трамблер хмуро. — Советское правительство с полным основанием будет упрекать наших в невероятной безответственности, и в дальнейшем это может отразиться на развитии культурных связей. Какие у тебя отношения с ребятами из КГБ, которые привезли выставку?

— Дав общем неплохие. Все это приятные и общительные парни, но дело свое знают.

В то время, когда двое мужчин разговаривали, поток людей прибывал, увеличивалась очередь на первом этаже. Небольшой синий фургон с надписью крупными буквами на борту «Вашингтон Электрик Корпорейшн» подкатил к главным воротам, и высокий негр в униформе корпорации, выпрыгнув из него, направился к одному из охранников.

— Звонил мистер Скунер, — сказал он. — У вас там что-то с электрощитком.

Охранник посмотрел на него.

— А вы знаете, где находится щиток с предохранителями?

— Конечно, сами и ставили.

В это время подрулил большой туристический автобус с кондиционером, и охранник, махнув рукой, пропустил машину электрокорпорации. Фургон завернул за фасад музея, где не было никакой охраны. Из подъехавшего автобуса вышел невысокого роста полный сияющий священник.

— Преподобный отец Хардкасл, — мягко представился он. — Со мной целый выводок. Это моя паства. Вот привез их посмотреть выставку. У нас уже давно заявка.

Охранник принял строгий вид, видя, как тридцать пять вьетнамских беженцев глядят из автобуса на своего священника.