Пер Вале - Гибель 31-ого отдела

Иенсен вышел из квартиры и в дверях сказал гитаристу:

- Я вернусь ровно через пять минут. К этому времени потрудитесь одеться.

Он спустился к машине и вызвал по радиотелефону полицейский автобус. Автобус прибыл через три минуты, и Иенсен с двумя полицейскими снова зашел в квартиру. Гитарист за это время успел надеть штаны и рубашку. Он сидел на подоконнике и курил. Женщина по-прежнему спала.

Один из полицейских достал алкогольный тестер и, приподняв с подушки голову женщины, сунул ей в рот раструб прибора.

- Дохните, - скомандовал он.

Кристаллик в резиновом пузыре тотчас позеленел.

- Одевайтесь,- сказал полицейский.

Женщина сразу проснулась, села и дрожащими руками натянула простыню на грудь.

- Нет, - сказала она. - Вы не смеете. Я ничего не сделала. Я здесь живу. Нет, вы не смеете. Не надо, ради бога, не надо.

- Одевайтесь,- повторил полицейский с прибором и кончиком башмака придвинул ворох одежды к ее постели.

- Не хочу!- закричала она и отшвырнула ворох чуть не до дверей.

- Заверните ее в одеяло,- приказал комиссар Иенсен,- и поскорей.

Она повернулась к нему резко, молча, испуганно. Правая щека у нее была красная и помятая от подушки, черные, коротко остриженные волосы сбились в ком.

А Иенсен вышел в другую комнату. Гитарист по-прежнему сидел на подоконнике. Женщина плакала, пронзительно, взахлеб, и, должно быть, сопротивлялась, но все это заняло очень немного времени. Минуты через две полицейские одержали победу и увели ее. Иенсен заметил время по часам.

- Неужели это было так необходимо?- спросил мужчина, не вставая с подоконника.

Голос у него был звучный, но неуверенный, и руки дрожали.

- Значит, это вы написали письмо?- спросил Иенсен.

- Ну да, я же сознался. И давно сознался, черт побери.

- Когда вы его отправили?

- В воскресенье.

- В какое время дня?

- Вечером. Точно не помню.

- До девяти или после?

- По-моему, после. Я же вам сказал, что не помню точно.

- Где вы составляли письмо?

- Дома.

- Здесь?

- Нет, у родителей.

- На какой бумаге?

- На обыкновенной, белой.

Голос его обрел твердость, он даже взглянул на Иенсена с некоторым пренебрежением.

- На бумаге для машинки?

- Нет, получше. На обрывке какого-то диплома.

- А где вы его взяли?

- Известно где - в издательстве, их много там валяется. Сотрудники, которые уходят по собственному желанию или получают под зад коленкой, награждаются перед уходом такими дипломами. Описать, как он выглядит?

- Не стоит. Где вы его нашли?

- Вам говорят, в издательстве.

- А точнее?

- Ну, валялся он, валялся, понимаете? Наверно, брали его для образца или еще зачем-нибудь.

- На столе?

- Может, и на столе. - Он задумался. - А может, на полке, не помню.

- Когда это произошло?

- Несколько месяцев назад. Хотите верьте, хотите нет, но я почти ничего не помню. Вот ей-богу. Одно могу сказать: не в этом году.

- И вы взяли его с собой?

- Да.

- Для шутки?

- Нет, я думал устроить хорошенький бенц.

- Что устроить?

- Ну, бенц. Это тоже вроде шутки. Выражение старое.

- А какой именно шутки?

- Да мало ли какой! Подписаться выдуманной фамилией, приклеить на первой странице голую девку и отправить какому-нибудь идиоту.

- А когда у вас возникла идея написать письмо?

- В воскресенье. Делать было нечего. Я и решил устроить у них небольшой переполох. Только ради забавы. Я даже и не думал, что они всерьез этим займутся.

С каждой минутой голос его становился тверже и уверенней. Но вдруг он просительно добавил:

- Ну откуда я мог знать, что начнется такая петрушка? У меня и в мыслях не было.

- Каким клеем вы пользовались?

- Своим собственным. Обычный клей.

Иенсен кивнул.

- Покажите мне ваше удостоверение личности.

Тот достал его сразу. На удостоверении стояло шесть красных пометок, все перечеркнуты синим.

- Задерживать меня не к чему. Я и так уже три раза подвергался принудительному лечению.

Иенсен вернул ему документ.

- А она нет,- добавил гитарист и кивком головы указал на дверь соседней комнаты. - Если разобраться, вы сами и виноваты во всем. Мы вас дожидались с прошлой ночи, а чем еще прикажете заниматься, пока ждешь? Терпеть не могу сидеть без дела. Бедная девочка.

- Она что, ваша невеста?

- Пожалуй, так.

- Она здесь живет?

- Обычно. Она правильная девка, душевная, только возни с ней много. У нее немножко устаревшие взгляды. А уж темперамент - прямо вихрь, если только вы понимаете, что я имею в виду.