Наталья Тимошенко - Галерея последних портретов

Однако Егор показался из лаза в тот момент, когда она уже была готова разрыдаться от паники.

– Нет там никакого перстня, – мрачно сообщил он, отряхивая джинсы.

– Ну и черт с ним, – отмахнулась Эльвира. Ей уже на самом деле было плевать и на перстень, и на деньги, и на девицу, вляпавшуюся в неприятности. Даже Ваня больше не казался таким привлекательным. Главное, самой ноги унести. – Выведи меня отсюда!

Однако Егор прислонился к стене и вытащил новую сигарету.

– Дневник деда отдай, – велел он. – Иначе будешь сама выбираться.

Спустя еще час злая, замерзшая Эльвира, лишившаяся дневника и натерпевшаяся страха, получившая за свою работу в итоге на пять тысяч меньше, чем рассчитывала, влетела в спальню и вытащила из кармана мобильный телефон, намереваясь высказать Ване все, что она о нем думает. Тому очень повезло, что его телефон оказался выключен.

27 октября 2013 года, 22.35

ул. Капитанская

г. Санкт-Петербург

Лиля выскочила из подъезда и тут же глубоко вдохнула, словно ныряльщик, слишком долго задержавшийся под водой. Сердце отчаянно колотилось. После общего «совещания» она никак не могла нормально вдохнуть до тех пор, пока Саша не вручила ей ключи и бумажку с адресом, что позволило ей наконец уйти. Остальные к этому моменту уже успели разъехаться.

Голова от волнения шла кругом. Ангелы, книга, перстень… Измученный Сашин вид, общая мрачная готовность добровольно сунуться в петлю, лишь бы спасти ее.

«Я не обязана этого делать, я здесь вообще не за тем. А Ваньки тем более тут не должно быть», – в панике думала она, выходя через калитку из двора.

Куратор предупреждал ее о подобном в самом начале, когда она только получила это задание. Предупреждал не увлекаться Дворжаком по-настоящему, не привязываться к остальным. Дворжаком она и не увлеклась, а вот второй пункт соблюсти не смогла.

Лиля достала из сумки смартфон, но вместо того, чтобы вызвать такси, набрала номер куратора. Тот, как всегда, ответил довольно быстро. Перед отъездом в Петербург она успела его уведомить о том, что Дворжак собирает их для чего-то важного и срочного.

– Что там у тебя?

– Тут все плохо, – мрачно сообщила Лиля, после чего вкратце пересказала ему ситуацию с Сашей.

– Да, это грустно, – согласился куратор. – Но я так понимаю, это еще не все?

– Не все, – согласилась Лиля. – Книга Темных Ангелов оказалась у Нева. Он собирается провести ритуал с ее помощью, чтобы спрятать Сашу. Мы все будем в нем участвовать.

– Даже не думай об этом! – тут же встревоженно и возмущенно воскликнул куратор. – Забирай брата, и уезжайте оттуда! Можешь считать, что твое задание закончено.

– Я не могу.

Куратор знал Лилю много лет, с самого ее детства, поэтому, наверное, смог расслышать в ее тоне что-то, сразу объяснившее ему, почему именно она не может уклониться от участия в ритуале.

– Я ведь предупреждал тебя, – тихо заметил он.

Лиля прикрыла глаза, тяжело сглотнув. Ее слегка трясло, но когда она заговорила, голос звучал твердо:

– Мы охраняем людей от тайного. Это наша миссия. Мы стали забывать об этом, но это такая же важная часть нашей работы, как и охрана тайного от людей. – Сделав небольшую паузу, чтобы собраться с духом, она так же уверенно выпалила: – Мне нужен перстень.

– Что? – переспросил куратор, думая, что ослышался.

– Мне нужен Перстень Темных Ангелов, который я привезла вам полгода назад. Он нужен здесь, нужен Неву, чтобы избавить Сашу от ее проблемы раз и навсегда. С ним и в ритуале защиты у нас будет больше шансов.

– Ты с ума сошла, – тоном куратора можно было заморозить целый город. – Перстень не покинет хранилище. Никогда. И уж тем более недопустимо отдавать его тому, кто уже владеет Книгой. Это и так слишком опасно.

– Но речь идет о жизни человека, – попыталась убедить его Лиля. – О судьбе целого рода.

– Речь идет о миллионах жизней, – куратор почти прошипел эти слова в трубку. – Тебе напомнить, что случилось в прошлый раз, когда один человек завладел и Книгой, и Перстнем? Историю прошлого века давно повторяла? Мне очень жаль твою подругу, но я не буду рисковать судьбой человечества ради одной женщины.

Лиля чувствовала, как дрожит рука с зажатым в ней смартфоном. Внутри все клокотало от волнения, гнева, обиды и понимания того, что куратор прав. От осознания этого становилось особенно горько, но она все же предприняла еще одну попытку:

– Даже если этой женщиной буду я?

В трубке повисло долгое напряженное молчание. Лиля слышала тяжелое неровное дыхание куратора, но чем дольше он молчал, тем лучше она понимала, что даже ради нее он не нарушит правил, не станет рисковать.