Сергей Валяев: Если он такой умный, почему он такой мертвый

Пивная хмель действовала на меня дурно - я промахал довольно далеко и успокоился лишь тогда, когда понял, что заплыл в нейтральные воды и берег антальский где-то рядом. Лежа на спине, я находился в эпицентре спокойной свободной небесно-водной стихии. Я полностью принадлежал ей - мы были едины. И мне, впитывающему энергию вечного мироздания, было необыкновенно хорошо и надежно, как должно быть хорошо и надежно эмбриону в материнской утробе. Потом - тень, она легка и опасна. Открываю глаза и глотаю соляной раствор: резвая двухпалубная яхта скользит над волнами, оставляя за кормой буруны волшебной феерической жизни. Яхта "Анастасия" идет под парусами, на верхней палубе - прекрасная незнакомка. Она в шезлонге и отсвечивает перламутровым неземным светом, она, точно богиня древней Эллады... тьфу!..

От чувств-с заглатываю очередную порцию морских бацилл и на этом чудное видение обрывается: скрипящая каботажная посудина уходит прочь, а я, восторженный олух, остаюсь болтаться на волнах, как фекалия в центре Макрокосма.

Возвращение на землю было трудным - я устал и неистерпимо жгло лицо, будто в него вцепилась злая мускулистая медуза. Проклятье, что такое? - Солнце, - резюмировал лейтенант Татарчук. - Моча хорошо помогает. - Чья? - спросил я. - Моча? Своя. - Чья, спрашиваю, яхта? - и кивнул в сторону парусов, заплывающих в портовую гавань. - А-а-а, - щурится лейтенант. - Собашниковых, кажись. - Которые братья? - уточняю. - Там на палубе девочка была. Вся такая. - Тогда точно Собашниковых яхта, - зевнул Васек. - "Анастасия" называется?

- Да. - Значит, Анастасия по морю ходит. - Анастасия? - Сестра братиков Пети и Феди. Они за нее под могильную плиту любого. Двоих точно положили. - Ладно тебе врать. - Что было, то было, - обижается за мифологию родного края. Я плюнул на себя и поднялся на ноги. На вопрос спутника, куда отправляюсь, ответил правду: за народным средством, способным снять с лица ожог - ожог, так похожий на любезный поцелуй медузы.

Я люблю южные ночи: на небе алмазные копи звезд, под ногами плеск дегтярной морской субстанции, в душе - общее рафинадное томление от предчувствия нежданной встречи с прекрасной незнакомкой. А то, что эта встреча состоится сомнений у меня нет. Во-первых, интуиция, во-вторых, куда может пойти вечером первая прелестница приморья? Верно, либо в кинотеатр "Волна" на последний сеанс, либо на танцплощадку, либо в ресторан "Парус" пить боржоми. Фильм был старым, на бетонном пятачке ДК моряков проводили вечер для тех, кому за тридцать, оставалось питейное заведение с культурной программой и лабухами в тельняшках. Мы, капитан Синельников и лейтенант Татарчук, выполняя служебный долг, заняли столик на двоих и за приятельской беседой и бутылочкой уксусного местного винца вели наблюдение за праздной публикой. Лицо мое пылало, как неисправный семафор с рубиновым глазом на железнодорожном переезде, что никак не портило праздничного настроения отдыхающему люду. Публика была самая разная: от аристократических курортников в дешевой парусине до миролюбивых биндюжников с золотыми цепями. То есть мир вокруг был гармоничен и поделен по справедливости. Мне оставалось только сидеть, цедить винный уксус, любоваться галопирующими мясистыми тетками и ожидать интересных событий.

Прекрасная незнакомка появилась из ниоткуда, из омута ночи, из смутных сновидений. В ее красоте была некая интрига: контрастное сочетание светлых волос с разлетом угольных бровей создавало впечатление, что ее славянская бедовая прапрабабка вовсю флиртовала с неким пришлым любвеобильным сыном Эллады, штормовые волны которого кинули на камни Херсонеского мыса. Девушка чувствовала свою магическую притягательную силу и смотрела на незначительный мир весело и дерзко. За ней двигался юный качок, выполняющий роль телохранителя. Я улыбнулся провинциальным забавам: право, все дурное - в жизнь! К Анастасии приблизилась коренастая молодая морячка. Была не в меру загорелая и в белом, облегающем фигурку платье. Подружки картинно облобызались, оживленно пощебетали на ходу о чем-то своем, девичьем. Потом морячка в белом поспешила на выход, а юная прелестница села за отдельный ажурный столик - и в томительной атмосфере ресторации возникло ощущение искрящегося праздника. Лабухи еще радостнее ударили по фанерным гитарам, вспенилось крымское шампанское, мятые курортники застеснялись самих себя, а их крупнозадые дамы надули губки, видимо, решаясь на темпераментную нетрадиционную любовь в ночных древних папоротниках. Через несколько минут я обратил внимание на странное обстоятельство: прекрасную Анастасию никто не приглашал на танец. Я задал естественный вопрос лейтенанту: в чем дело, товарищ, неужели нет желающих помацать такую красоту? - Были такие, - признался. - И что? - Им ноги вырвали. - И что? - И кое-что еще. - И что? - Иди ты...