Лариса Соболева - Кейс, набитый пожеланиями

Планы их простираются далеко, например, хотят закупить несколько коров молочной породы за границей. Конечно, не все у них гладко идет, и долги есть, случаются и убытки, но, как говорят, кто хочет, тот добьется. Андрей уже заговаривал, что помощь Лизы ему необходима как воздух. Ведь придется ехать за границу, а где переводчика брать? Своя-то переводчица не подведет…

Без пятнадцати двенадцать Лиза переоделась и пригласила Андрея и дочку к столу.

Черкесов открыл бутылку шампанского, налил в стакан и замер, глядя на пузырьки. Разве так он обычно встречал Новый год?

Пробило двенадцать. Черкесов выпил холодное шампанское и стал заедать икрой, зачерпывая ее чайной ложкой прямо из банки. Ради праздника все же пробовал включить телевизор, и сначала экран засветился, но потом что-то там щелкнуло, затрещало, изображение исчезло, и Черкесов поспешил ящик выключить. Из всех прелестей цивилизации у него остались электрический свет, который он, правда, не включал, чтобы никто не увидел, и радиола. Он подумал, что современному человеку невозможно жить без газа, телевизора, ванны… О, ванна! Горячая вода! А как хорошо было бы сейчас развалиться на чистой постели… Даже жену можно стерпеть вместе с тещей, только бы вернулось былое. Но… это невозможно. Однако и так жить невозможно.

Черкесов снял перчатки и подышал на руки. Ноги его стояли на утюге, однако тепло по телу не разливалось. Видимо, остыл он до последней клеточки. Кстати, если он тут сдохнет, то когда его найдут? Наверняка поздней весной или летом, когда… От неприятной мысли Черкесов подскочил, придвинул поближе к себе ведро и подкинул в тлеющие угли ножку от следующей табуретки. Нанизав креветку на шило, поднес ее к языку пламени.

– Не дождетесь, – бубнил он, обращаясь неизвестно к кому. – Я выживу. Я вам всем покажу! Что-нибудь придумаю. Я найду тех, кто меня убил, найду…

Одну за другой он поджаривал креветки и поедал их, не испытывая наслаждения.

Спал Черкесов на отцовской кровати, натянув на себя два холодных одеяла и укрывшись с головой. Приснились ему взрыв «самурая» да еще… собственные похороны, отчего он проснулся вскоре в холодном поту, а потом долго лежал, думая, как жить дальше. Бежать надо… А если к приятелю двинуть в Москву? Он занимает ответственный пост, способен помочь, у него есть связи. Дадут указание из центра отыскать убийц, а Черкесову приятель найдет пока временное местечко.

Приняв решение ехать в Москву, Василий Романович уже спокойнее отнесся к своему вынужденному затворничеству и незаметно заснул вновь. Уже без гадких сновидений.

Лиза уложила Вероничку, а новую куклу поставила на видное место, чтобы, засыпая, девочка видела ее. До сих пор Лиза сама шила для своей дочки игрушки, а еще рисовала на картоне и вырезала кукол, а малышка рисовала им одежки. Дорогих игрушек в доме не было.

Лиза вышла к Андрею, села за стол и отпила из бокала шампанского. Наступила неловкая пауза, хотя им было о чем поговорить. Но именно сейчас все темы куда-то делись, не шли на ум.

Безусловно, Лизу удивило появление Андрея. И насторожило одновременно. А он смотрел на нее открыто, не скрывая восхищения, что тоже смущало, потому что раньше он не вел себя так. Нет, разумеется, Лиза чувствовала, что нравится ему… Да и он нравился ей – человек-то хороший. Но это еще не повод. Однажды ее уже закрутил вихрь любви, а потом… осталась на бобах.

Вокруг Андрея и без Лизы девчат полно вертится – не пересчитать. Ходили слухи, что он захаживал сначала к одной из деревенских, потом к другой. Захаживал тайно, под покровом темноты, значит, не хотел, чтобы его посещения стали достоянием гласности. Только в деревне не спрячешься, быстро все становится известно. Сегодня к Лизе Андрей приехал открыто, машину оставил у ворот. Уже завтра об этом будут судачить, но, кажется, его не волнуют разговоры. А Лизу волнуют. Не может же он по-настоящему увлечься тридцатилетней женщиной? Для мужчины тридцать два года – это, можно сказать, начало жизни, а для женщины тридцать… Разве что в полюбовницы он ее наметил. Но Лизу не устраивает статус любовницы.

– Лиза… – произнес наконец Андрей проникновенно.

– Я постелила тебе в моей комнате, – поспешила она пресечь то, что витало в воздухе. – А сама лягу с Вероничкой.

Он усмехнулся, хитро сощурив глаза. Подлил себе коньяка, а Лизе шампанского, и… они вдруг разговорились. Лишь под утро разбрелись по комнатам.