Лариса Соболева - Кейс, набитый пожеланиями

– Дед, погляди, чего это у соседки делается? Вроде как трактор…

– Какой трактор! – отмахнулся дед Михей, не желая вставать с дивана и отрываться от хоккея. – Откуда у Лизки трактор? Петарды, наверно, взрываются. Вероничке развлечение.

– А нас не подорвут теми петардами?

– Не, – промямлил дед Михей. – Это так, пугалка одна.

– Я сама видела, как к Лизе нашей наехало мужиков полная машина. Чего они там делают? А к нам она даже не зашла. Небось перепились мужики. Ну, сама погляжу.

Баба Нюра подошла к одному окну, приникла вплотную, даже носом вжалась в стекло, но ничего существенного не рассмотрела, подошла к другому окну…

Черкесова кто-то придавил телом, так как помещение парной махонькое, двум мужикам на полу не разместиться, не то что четверым. А кто придавил – не видно, темно.

– Вот черт! – невесело усмехнулся Назар. Прозвучала вторая автоматная очередь, и слышно было, как входная дверь принимает в себя пули. – Ух ты! Мужики, а нас, кажется, хотят сделать трупами.

– Гришаня, – шепотом сказал Андрей, перебирая одежду в поисках пистолетов. – Окно высадить сможешь? Держи «ствол»…

Гриша, не мешкая, забрал пистолет, встал с Черкесова, который от страха был ни жив ни мертв, бросился к окну.

– До чего же здесь тепло, – кряхтя, произнес Назар, тоже ощупывая одежду. – Эй, кто тут навалился на меня? Ни хрена не вижу. Черкесов, ты? Слезай давай!

– Куда слезать-то? – прокряхтел тот.

– Гришка! Что там? – зарычал Андрей. – Перебьют нас тут!..

– Вместе с рамой? – уточнил Гриша.

– Да! – шепотом гаркнул Андрей. – Назар, к стене! Черкесов! Черкесов, мать твою в душу! Пошел отсюда!

– Куда? – выдавил тот.

– Воды набери в таз! Кипятка!

Черкесов полез на четвереньках к большой выварке, куда сливали горячую воду, нагревая на газовой печке в доме. Нащупав один из двух ковшей, зачерпнул воду и плеснул в таз… И сразу услышал, как взвыл Назар, но тоже шепотом:

– Убью гада! На ногу мне… кипятком… Больно…

– Ша! – послышался голос Андрея, и одновременно прогремела третья очередь совсем близко. В помещение дохнул спасительный холод, это Гриша выдавил окошко вместе с рамой. – Черкесов, таз давай! Лезь на верхний поло́к в угол! Гришаня, в тыл!

Черкесов зачерпнул еще пару ковшей, пододвинул таз к Андрею и взлетел на полок к потолку, забившись в угол. Рука сама по себе крестила Черкесова, а губы шептали импровизированные молитвы. Снаружи высаживали дверь.

Гриша выбрался из бани на огород бабы Нюры. От баньки до дома соседей метров пятнадцать, но ограду дед Михей взгромоздил вровень с баней – высокую, натянув сетку-рабицу. Гриша, пригибаясь, побежал вдоль ограждения к дощатому забору, отделяющему двор от улицы. Собака на цепи захлебывалась лаем…

– Дед! – взвизгнула баба Нюра, перебегая к другому окну. – Мужик по нашему двору бегает!

– Какой мужик! – проворчал тот раздраженно. – Не мешай!

– Голый! Голый мужик! В чем мать родила! А вымазан в чего-то белое! От Лизки перебрался к нам. Да встань же ты! Воры к нам лезут.

– А чего голые? – изумился тот.

– А я знаю? Надо ж, голый мужик! Ох, Лиза притон у себя наладила! Я звоню в милицию. – Баба Нюра кинулась к телефону на отдельной тумбочке, стала торопливо набирать цифры. – Вот так учудила соседушка! Скромница, а мужики голые из ее дома выскакивают…

– Говорила, что слепая, – не верил дед Михей, – а мужика голого разглядела.

– Чего там разглядывать, – огрызнулась баба Нюра. – Голый-то на темном заборе как прыщ на носу… Алло! Это милиция? У нас тут петарды взрываются и голые бегают… Мужик голый бегает в нашем дворе, от соседей перебрался. Это баба Нюра и дед Михей, на улице Степной живем… – Баба Нюра опустила трубку, глядя на нее с несказанным возмущением. – Трубку повесил! Ах ты ханурик! Пропойца! – Она снова набрала номер, ворча: – Как за самогоном ко мне, так в любой час ночи, а как нам надо… Не поднимает трубку… Дед! Вставай, ирод!

– Вот привязалась! – поднялся дед, поправляя кальсоны, и подошел к окну. – Ну, где, где твой голый? Не видно его…

– Ружье бери, старый дурак! – гаркнула баба Нюра.

Назар с Андреем прижались к деревянной стене, встав по обеим сторонам двери. Стена прочная, пули не должна пропустить, а дверь – одно название, ее высадить труда не составит, открывается внутрь. Андрей взял в зубы пистолет, таз с горячей водой стоял у его ног. «Гости» пробрались уже в предбанник, прошлись очередью по двери парной…