Алфред Хичкок - Убийства, в которые я влюблен

— Ты не откроешь мне дверь, Хорес? — попросила она, держа их обеими руками.

Открыв двойную дверь на балкон, я увидел, что он обставлен комплектом из металлического круглого стола и четырех стульев. Подушки, по-видимому, предназначались для стульев.

Помню, я осмотрелся. Высоко над головой летел, оставляя след, самолет. Он блестел, как серебряная капля в лучах заходящего солнца. Снизу доносился приглушенный шум города. Справа на улице я видел несколько машин и мальчишку — продавца газет на тротуаре.

Снаружи все было в порядке. Но мой внутренний мир пошатнулся. И я понял, что есть только один способ восстановить его.

Она разложила подушки на стулья и отступила назад, любуясь обновленным балконом. Она стояла рядом с перилами.

Четырьмя этажами ниже простиралась покрытая асфальтом улица.

Я шагнул к ней. Схватил и перекинул через перила.

Ее замирающий крик отрезал ее от жизни. От меня. От кошмарного хаоса, который она внесла в мою жизнь.

Дорогой мой, я почувствовал невероятное облегчение. Конечно, я не должен был это показывать. Теперь у меня была роль, которую мне предстояло играть. Но я был уверен, что справлюсь с этим, потому что награда была столь велика. Я выдержу это, потому что потом квартира приобретет свой прежний опрятный вид, как будто ее никогда здесь не было. Потому что потом моя жизнь снова станет прекрасной.

С хриплым криком я бросился в коридор. Распахнулось несколько дверей, показались соседи.

— Моя бедная жена, — стонал я. — Она упала с балкона.

Потом я рухнул.

Они отнесли меня в квартиру. Смочили лицо водой. Что-то кричали, указывая друг другу, что нужно делать. «Вызовите доктора!», «Вызовите скорую помощь!», «Позвоните в полицию!» Как бестолково суетливы были они! Изо всех сил я старался не выказывать своего презрения.

Через некоторое время сквозь кольцо соседей протиснулся грубоватый, неуклюжий парень.

— Вы Кройден? — обратился он ко мне.

— Да, — ответил я, сидя на краю дивана. — Я Хорес Кройден.

— Тогда встаньте, — приказал он.

— Офицер, — проговорил я, глядя на него снизу вверх. — Я пережил сильное потрясение. Вы не имеете права…

— У меня есть все права, приятель. Вы, наверное, собираетесь утверждать, что она сама упала.

— Конечно, так оно и было.

— Ничтожный лгун. — Он смотрел на меня так, как будто ему хотелось с отвращением сплюнуть. — Это ты сбросил ее с балкона. Видишь ли, внизу находился мальчик, продавец газет: он говорит, что ты его постоянный покупатель. Когда наверху пролетал самолет, он загляделся на него. Как любой мальчишка, размечтался, что когда-нибудь и сам будет управлять такой штукой. И он видел вас. Он все видел.

В квартире вдруг наступила тишина. Оглушенный, я сел. Я был испуган.

— Зачем вы это сделали? — спросил полицейский.

— Она… она разрушила мою жизнь, — пролепетал я.

— Так почему же просто не развестись с ней?

Разве способен понять меня этот деревенский парень? И вдруг все лица стали похожими на лицо полицейского. Они все были неспособны меня понять!

— Развестись с ней? — ошеломленный, услышал я собственный голос. — Пойти на бракоразводный скандал?

Ресторан Розетти втиснут в перестроенное здание из красного кирпича на 46-й улице Нью-Йорка, достаточно близко от Парк-авеню, чтобы считаться удачно расположенным. Когда-то, во времена чарльстона и сухого закона, это было одно из наиболее роскошных заведений, где производилась незаконная торговля спиртным. Сейчас он превратился в заурядный ресторан, из тех, которые во множестве рассеяны по всему Ист-Сайду.

Ли Коста задержался на минуту, чтобы припомнить, как в прошлом Толстяк Джо Ваксман, владея заведением, отечески присматривал за благополучием нанятых им молодых парней, выполнявших весьма сомнительные поручения, и уделял особое внимание развитию мастерства наиболее способных из них, одним из которых был Коста.

Ваксман в нем не ошибся. Из Ли Коста вышел толк. Толстяк Джо был бы горд этим августовским вечером, глядя, как он стоит здесь, плотный, грубовато сложенный мощный мужчина, тешась ностальгическими воспоминаниями и спокойно разглядывая группу шикарного вида посетителей, входивших в реставрированное заведение.

Войдя в дверь, Коста опять помедлил, окидывая взглядом помещение. Внутри все было так, как он помнил: длинная стойка бара вдоль одной стены напротив ряда кабин, площадка с обеденными столиками, гардеробная справа от него.