Джеймс Берк - Блюз мертвых птиц

Хотелось бы мне сказать, что все эти умозрительные потуги все-таки подсказали мне решение проблем. Ничего подобного. На рассвете, глядя, как пар поднимается над байю, как возвращается в море приливная волна под шум разводного моста на Берк-стрит, у меня все еще не было ответа на два ключевых вопроса: что произошло с Ти Джоли Мелтон и как шайка низкопробных мерзавцев умудрилась наложить грязные лапы на расписку в бурре, которую Клет Персел оплатил два десятка лет назад?

В 7:45 утра я прошел вниз по Ист-Мэйн, поднялся по длинной подъездной аллее мимо городской библиотеки и тенистого грота, посвященного матери Иисуса, вошел в боковую дверь полицейского управления и постучался к Хелен Суле. Хелен начала карьеру в должности контролера на платных автостоянках и доросла до патрульного в районе, в который входил «Дизаер Проджектс». [10] Одна из беднейших трущоб Нового Орлеана, населенная преимущественно чернокожими. А уже после этого она стала детективом в полиции Новой Иберии. В этом городке прошли ее детство и юность. Несколько лет Хелен была моим напарником в отделе по расследованию убийств, отважно преодолевая все предрассудки и подозрения по отношению к женщинам в общем и лесбиянкам в частности. Некоторое время назад Суле стала объектом расследования отделения внутреннего контроля, и ей пришлось объяснять свои романтические отношения с конфиденциальным информатором-женщиной. Она получила три благодарности за храбрость и хорошую службу и в свое время побывала любовницей Клета Персела. И, наконец, бывало так, что Хелен и на меня смотрела с некой заинтересованностью определенного рода. И тогда, хоть и редко, мне приходилось срочно покидать ее офис и полностью посвящать себя другим занятиям в противоположном конце здания.

Я рассказал ей о проблемах Клета Персела с Вейлоном Граймзом и Биксом Голайтли, а также о вторжении Граймза в дом Элис Веренхаус. Я также поведал Хелен об исчезновении Ти Джоли и ее сестры Блу Мелтон в округе Святого Мартина.

— Дейв, независимо от того, что сделает или не сделает Клет, госпожа Веренхаус заявит в полицию Нового Орлеана на Граймза, — ответила она. — Так пусть же они делают свою работу.

— Но нет доказательств, что это был Граймз, — ответил я.

— С них станется и подкинуть доказательства.

— Знаешь, все изменилось с того времени, когда мы с тобой там работали.

Хелен взяла шариковую ручку и задумчиво прикусила ее, глядя мне прямо в лицо.

— Что там делает Клет в Новом Орлеане — это его дело. Ничего больше не хочу об этом слышать. Понял?

— Нет. Как ты думаешь, что произошло с Ти Джоли?

— Откуда я знаю, — ответила детектив, с трудом скрывая раздражение. — Ты говоришь, что видел ее в палате для выздоравливающих. А с чего ты взял, что с ней вообще что-то произошло?

На этот вопрос у меня не было внятного ответа.

— Эй, нас все еще двое в этом офисе или ты уже куда-то улетел? — спросила она.

— Ти Джоли была напугана. Она что-то говорила о центраторах.

— О чем?

— Она сказала, что боится. Сказала, что общается с опасными людьми.

— Если мы с тобой говорим об одном и том же человеке, то репутация у нее весьма сомнительная, Дейв. Плохие вещи нередко случаются с девочками, охотно снимающими трусики перед плохими парнями.

— Что за пакости ты говоришь.

— Переживешь. Это правда. Это ведь она пела в этой помоечной зайдеко-забегаловке у Байю-Биже?

— И что?

— Это место, куда мужики в костюмах и галстуках приезжают поохотиться на дичь.

— То есть ты считаешь, что она получила по заслугам?

— Очень рада, что ты снова на работе.

— Ты несправедлива к Ти Джоли.

Хелен раздраженно постучала ручкой по журналу, лежавшему перед ней на столе, ее веки подрагивали, а взгляд был обращен в никуда.

— Как бы это сказать? Хотя, знаешь, и пытаться не стану. Спасибо тебе за всю эту информацию, которая не имеет никакого отношения к преступлениям, совершенным в округе Иберия. В будущем, приятель, подавай мне все это в письменном виде, чтобы я могла на это взглянуть и подшить в мусорную корзину. Таким образом и ты, и я сэкономим кучу времени.

Прежде чем я успел ответить, Хелен отмахнулась от меня, округлила глаза и прошептала одними губами:

— Проваливай.

Бикс Голайтли был недоволен ходом дел. Не был доволен ни наездом на Персела, ни этим полоумным недоноском Граймзом, напавшим на бывшую монахиню, ни общим состоянием культурного коллапса в Новом Орлеане. Спросить его, так «Катрина» была манной небесной, смывшей с лица земли проекты социального жилья, от которых никак не удавалось избавиться. Всю эту вонючую ренессансную фигню тоже надо было бы смыть с улиц. Какое отношение эти поэты, художники-самоучки и прочая шелупонь, строящая из себя грошовых музыкантов, имели к восстановлению города? «Да это все мошенники из Голливуда, чья карьера потонула в морской пучине, пытаются засветиться на публике», — говорил он своим друзьям. «Черномазых и прочую нечисть мы отсюда выкинули, а в итоге половина этих попрошаек села нам на шею в Сан-Франциско. Не бывали там? Я однажды в парную попал в квартале, названном в честь Фиделя Кастро, а это уже говорит о том, что это за район, так вот там было две дюжины жирдяев, словно собравшихся на слет любителей сала. Дверь то ли застряла, то ли что, и я битых полчаса сквозь это мясо пробивался наружу».