Джеймс Берк - Блюз мертвых птиц

— Пожалуйста, больше не бейте его. О, мистер Персел, вы так меня напугали, — проговорила она. — Мир обошелся с вами так жестоко.

Наш дом располагался на участке площадью в один акр, утопавшем в тени зеленых дубов, орешин и карибских сосен, на Ист-Мэйн в Новой Иберии вверх по улице от «Шэдоус», знаменитого довоенного дома, построенного в 1831 году. Хотя и наше жилище было построено в девятнадцатом столетии, оно имело более скромный дизайн, называемый «дробовиком» из-за своей вытянутой формы. Он походил на товарный вагон, и в народе бытовала байка, что в таких домах можно выстрелить из ружья через переднюю дверь и дробины выйдут через заднюю дверь, не задев стен.

Пусть это и было скромное жилище, обитать в нем было прекрасно. Окна шли до самого потолка, а снаружи их закрывали проветриваемые ставни, предохраняющие от ветра. В сезон ураганов ветви дубов барабанили по крыше, не причиняя стеклам ни малейшего вреда. Я расширил и оградил веранду антимоскитной сеткой спереди, поставил там диван-качалку, и иногда чересчур в жаркие дни я выносил на веранду переносной холодильник, мы щедро смешивали чернику с мягким мороженым, сидели в креслах-качалках и наслаждались лакомством.

Я жил в этом доме со своей дочерью Алафер, недавно окончившей юридический факультет Стэндфордского университета, но намеревавшейся стать писательницей, и женой Молли, бывшей монахиней и миссионеркой, работавшей в Центральной Америке, которая приехала в Луизиану, чтобы организовать рабочих сахарной плантации, посещавших приход Святой Марии. В задней части двора стояла клетка для нашего престарелого енота Треножки, а над нею нависало большое дерево, на котором нес службу наш бойцовый кот Снаггс, охранявший дом и двор. С тех пор как я вернулся из Вьетнама, я попеременно работал офицером полиции в Новом Орлеане и детективом — помощником шерифа в Округе Иберия. Моя жизнь — это история алкоголизма, депрессии, насилия и кровопролития. Отдельные ее фрагменты вызывали у меня сожаление. Другие же не заставляли меня жалеть ни на секунду, и выпади мне еще один шанс, я без колебаний повторил бы свой путь, особенно в части, касающейся защиты родных, друзей и себя самого.

Быть может, это и не самый лучший путь. Но на каком-то этапе ты просто прекращаешь вести счет промахам и победам, и мой опыт показывает, что, пока этот момент не наступит в твоей одиссее по магистралям, объездным дорогам и закоулкам этой штуки под названием жизнь, ты никогда не почувствуешь мир в своей душе.

Я уже девять дней провел дома после выписки и сидел на крыльце, чистя свою катушку для спиннинга, когда к дому подкатил отреставрированный и блестящий от свежей полироли кабриолет «Кадиллак» Клета Персела темно-бордового цвета с крахмально-белым верхом. Его шины мягко шуршали по гравию, а на капоте красовался одинокий пожелтевший лист черного дуба. Выходя из машины, Клет вытащил ключи из зажигания и положил их в карман слаксов, чего он никогда ранее не делал, когда парковал свой обожаемый «кадди» у нашего дома. Он обернулся и посмотрел на поток машин, поднимавшихся по Ист-Мэйн, потирая розовый шрам, пересекающий его бровь до переносицы.

— Ты чего, на красный проехал? — спросил я.

Он грузно опустился на крыльцо рядом со мной, его одежда источала серый туман марихуаны, нива и тестостерона. Лицо было припухшим, а загривок лоснился от пота.

— Помнишь парня по имени Вейлон Граймз?

— Он вроде грязную работу, для семьи Джиакано когда-то делал.

— Грязная работа, пытки, вымогательство — выбирай на вкус. Он завалился в мою берлогу с Биксом Голайтли. Затем вернулся с оценщиком имущества. И это после того, как я его предупредил.

— Что стряслось?

— Он начал нести ахинею о Вьетнаме, об убийстве женщин и детей. Точно не припомню. Я вышел из себя.

— Что ты наделал, Клет?

— Попытался его прикончить. Элис Веренхаус спасла ему жизнь, — он тяжело вздохнул, поднял руку и положил себе на плечо, его лицо перекосилось.

— Кажется, у меня внутри что-то оторвалось. Я имею в виду, физически.

— К врачу ходил?

— И что врач сделает, опять меня вскроет?

— Граймз заявил в полицию?

— В этом-то и проблема. Врачам скорой помощи он сказал, что упал с балкона. Думаю, он сам собирается со мной поквитаться. И Голайтли, скорее всего, дал ему адреса моей сестры и племянницы.

— Откуда ты это знаешь?

— Голайтли сказал, что сделает это, если я не расплачусь по расписке. Ты знаешь, что в народе говорят про Бикса. Он законченный психопат, он свою мать выпотрошит и чучело из нее сделает, чтобы дверь подпирать, но в том, что касается выплат по своим или чужим долгам, у него все четко. Как думаешь, что мне делать?