Валерий Гусев - Давите их, давите

Мне уже надоело его ждать, я замерз до дрожи, плюнув на конспирацию, несколько раз вставал и прохаживался вдоль штакетника, пытаясь согреться…

Ну вот он - здрасте! Пьянее пьяного. Упал, бедный. Поднялся, опять упал, перебирая планки забора, добрался до калитки, ввалился в нее, пошел на четырех к садовому крану, подставил голову под струю воды. И все - четко, отработанно.

Пришел в себя быстро, встал на ноги, содрал с веревки какую-то тряпку, вытер голову. Поднялся на крыльцо, довольно споро попал ключом в скважину, вошел, зажег свет.

Я видел в окна, как он бродил по дому, пил чай, наконец стал раздеваться и исчез - стало быть, плюхнулся в постель.

Надо еще выждать. Чтобы его хорошо забрал сон. Я, уже не таясь, закурил, поглядывая на освещенное окно. Под ним стоял словно специально забытый для меня стул. Я хвачу им по стеклу, нырну в комнату и… А вот и нет, совсем по-другому. Что я буду стекла бить, когда Шурик дверь-то не запер.

Все, пора. Скрипнула под моей ногой ступенька крыльца, скрипнула входная дверь, за ней еще одна, - в жилую комнату. Здесь все скрипело. Только кровать под Шуриком помалкивала - так он ее придавил. Рядом с кроватью - больничная тумбочка. На ней фонарик и мои часы, именные, еще от МВД СССР. А в тумбочке (дверца, конечно, тоже скрипнула), а в тумбочке - мой «вальтер».

Я взял его, тщательно обтер висевшим на спинке кровати полотенцем, вынул обойму - так и есть, один патрон. Да один в стволе. Снова загнал обойму в рукоятку.

На душе - прямо весна расцвела!

Я подошел к окну, задернул штору, вернулся. Шурик спал на животе, свесив голову с кровати, похрапывал. Я не дал себе воли, не пустил воспоминания в ход - иначе тут же разбил бы его затылок добротной девятимиллиметровой пулей. Я просто ткнул стволом его в ухо и сказал:

– Вставай, Шурик, пора!

Профессионал - среагировал мгновенно: вскинул голову, рванулся к стене, прижал к груди подушку.

– Все? - спросил я. - Не густо.

– Ты кто? - хрипло, испуганно, не отводя глаз от дырки ствола. - Что надо?

– Да я за своей пушкой пришел.

– А! Забирай, конечно. Не возражаю. Что еще?

– А что у тебя еще есть?

– Оружия больше нет, оно в части,

– Жилет? Наручники? РП?

– В шкафу. - Он судорожно притиснул подушку к жирной груди. Дурной, я ведь, если что, в голову буду стрелять.

– Не дыши пока, - посоветовал я, собирая в подвернувшуюся сумку трофеи. - Баллончик есть?

– В кармане, - он кивком указал на валявшуюся на полу куртку. - Хороший: перцовая аэрозоль.

– Как ходят? - Я взял с тумбочки свои часы и надел на руку.

– Тик в тик, - пояснил он. - Советские. - Швырнул мне в лицо подушку и прыгнул.

Я этого ждал - чуть развернувшись, встретил его ударом ноги в лицо. Он тяжело рухнул на прежнее место.

– Убьешь?

– Убью. Но не сейчас. Тачка у тебя есть?

– В городе она.

– У соседей?

– Можно поискать.

– Поищи, отвезешь меня на шоссе. Одевайся. Следующий твой прыжок будет последним.

– Понял уже, - согласился он, натягивая брюки.

Мы вышли на улицу. Час еще был не очень поздний, кое-где светились окна. Он постучал через два дома в третий.

– Федя! Федюнь, выгляни.

Федюня выглянул:

– А, Шурик, чего бродишь?

– Выручи, на станцию надо сгонять, за бабой.

– За своей? - хохотнул Федюня. - Иль за чужой?

– Какая подвернется.

– И то! - Он скрылся в доме, протянул руку с ключами в окно. - Держи. А это кто с тобой?

– Корешок. Ночевать будет. Зайдешь? Посидим.

– Поздно уже, я спать собрался. Ключи утром занесешь, не буди сегодня: у моей месячные кончились, понял? - И заржал.

Я сел на заднее сиденье. Положил рядом сумку. Шурик вывел машину на дорогу, повел ее к шоссе.

– Здесь останови. - Ни к чему ему знать в какую сторону я буду попутку ловить. Хотя можно и продемонстрировать, ложный след дать. Да ну его… Не будет выступать. Все понял. Это ведь не стариков по головам лупить, не детей расстреливать.

– Выключи зажигание. Положи ключи на полочку. Поставь на нейтраль и на ручник. Опусти стекло. - Я вышел из машины, подошел к его дверце, поднял пистолет. - Кто еще с тобой был тогда в автобусе? Кто бил меня? Кто искал Прохора Русакова? Отвечать!

Он ответил. Но не сразу. И не потому, что раздумывал, колебался. Он добросовестно вспоминал. И так же добросовестно ответил. Даже некоторые адреса и телефоны назвал.

Я сунул пистолет за пояс, плюнул ему в глаз и пошел к шоссе.

Вот уж дверь в баньку-то не скрипнула. Я скинул сапоги, сложил в угол добычу и тихонько забрался на сеновал. К своей милашке.