Валерий Гусев - Не стреляй первым

«Что я сделал, - писал дальше Гридин, - в чем виноват, что нарушил для блага людей, за то отвечу полной мерой по закону. Но быть пособником матерых преступных волков больше не желаю».

Далее он сообщал важные сведения о деятельности этих волков, существенно дополняющие общую картину следствия. Конечно, Гридин не был глубоко посвящен в махинации и другие дела, которыми занимались люди Сабира, - его использовали как прикрытие, но о многом он догадывался.

Особо обращал внимание Гридин в своем заявлении на нового члена «бандитского формирования» Сергеева. «Парень он хороший, не до конца испорченный, нужно его вовремя остановить, пока он не замарал себя и не увяз окончательно в болоте преступности».

И в заключение Гридин просил строго наказать его, «чтоб другим дать хороший урок на моем примере и чтоб им неповадно было хозяйствовать таким неправильным манером».

О Ларисе в заявлении не было ни слова.

Своим покаянием Гридин, однако, поставил опергруппу в сложное положение. Задержать и арестовать его - значит рискнуть всей предварительной работой, тотчас же лягушки брызнут во все стороны. Подписка о невыезде как мера пресечения тоже не годилась.

Поэтому прямо из райотдела Гридин, по распоряжению областной администрации, отправился в командировку-(благо портфель уже был собран) и в скором времени пересекал границу с дружественной Беларусью, где намеревался изучить передовой опыт местных «бульбоводов».

Около полуночи Серый начал собираться. Взял фонарик, отмычки, отвертку, нож.

Садясь в машину, он сразу почувствовал, что кто-то посторонний здесь побывал. «Ну и напрасно. Во-первых, не там ищете, а во-вторых, ничего не найдете. Честному человеку нечего прятать, стало быть».

Настроение у него было отличное, он включил приемник, покачивал головой в такт музыке, поглядывал в заднее зеркальце.

В небе сияла полная луна (нигде больше такой нет, только в городе детства), близился конец операции. «Выпью тогда с Максимычем, заберу Поручика, отдохну немного и снова женюсь», - мечтал Серый, поглядывая в зеркальце.

Вот и они, провожатые. Сколько же с ними пустых хлопот! Даже сейчас приходится ехать совсем не в ту сторону, куда ему надо.

Серый свернул под указатель «Колхоз «Пахарь» и поехал к воинской части. Провожатые, посветив ему вслед фарами, успокоились. На всякий случай он все-таки не вернулся той же дорогой, а выскочил на шоссе южнее и поехал обратно. Так и есть, у поворота на «Пахарь», приткнувшись к обочине, дежурила «шестерка». Митрохин с Голубковым, не иначе. На него не обратили, естественно, никакого внимания - не с того края едет.

У поста ГАИ Серый остановился, ненадолго зашел в будку. Поговорил по телефону. Потом с инспектором. И поехал дальше. А инспектор вышел на шоссе - и теперь «шестерка» с известным ему номером раньше срока мимо него не пройдет.

До Выселок Серый не доехал с километр-полтора, загнал машину в кустарник и дальше пошел пешком.

Ночь была ясная, лежали на земле тени деревьев, над головой они сонно шелестели еще не опавшей сухой листвой. А палый лист шуршал под ногами. И славно так пахло началом осени…

Луна освещала заднюю сторону сабировского «офиса». Фасад был в тени. Окна во всем доме - черные. Тишина.

Серый долго осматривался, выжидал. Ни шороха кругом, ни звука в доме.

Он поднялся на крыльцо, достал отмычки. Дверь тихо отворилась. Прислушался. Шагнул внутрь и закрыл за собой дверь.

Лунный свет из окон квадратами лежал на полу. Мягко стучали настенные часы.

Серый поднялся наверх, рассчитывая каждый шаг.

Дверь в угловую комнату - рабочий кабинет Сабира. Она была не заперта, и Серый знал - по чьей «оплошности». Он пересек приемную, полную лунного света - можно было и не брать фонарик, - остановился перед тамбуром, поковырял в замке - эта дверь тоже послушно и беззвучно отворилась.

Серый постоял на пороге, прислушался, разулся - вполне вероятно, что как раз под ним, в нижней комнате, добротно похрапывает Сабир или еще кто-нибудь из его команды.

Кабинет тоже был обильно залит луной. И, может быть, из-за этого Серому казалось, что кто-то внимательно, настороженно и враждебно наблюдает за ним.

Он обошел стол и опустился на пол около телефонной розетки. Положил рядом носовой платок, чтобы не стукнула ненароком отвертка, вскрыл розетку, отсоединил один проводок - аппарат на столе коротко звякнул, подсоединил то, что ему нужно, и поставил крышку розетки на место…