Валерий Гусев - Розыгрыш с летальным исходом

– А то! Нищему собраться - только подпоясаться.

Мои слова были поддержаны общим смехом.

Мы сошли на берег и направились в глубь острова. В дверях своего дворца стоял бывший великий вождь Мату-Ити и смотрел нам вслед. Его жены, наверное, дружно упаковывали велосипед.

Семеныч с командой догнал нас в роще.

– Порядок? Молодчина, Нильс! Хвалю!

– Ну вот, - грустно пожаловался Нильс. - Я опять нищий. Как-то Машенька воспримет этот удар?

Мы посидели под баньяном, покурили. Семеныч пустил по кругу свою незаменимую фляжку.

– Слышь, Ильич, помнишь наш разговор на «Олигархе»? Когда мы с тобой чужим коньячком баловались.

– Хороший был коньяк, - улыбнулся Нильс.

– Это все, что ты запомнил?

Нильс призадумался, вспоминая. Озарился счастливой улыбкой.

– А! Еще тогда в каюту заглянул Сергей Иванович. Надо же - мне и в голову не могло прийти, что вскоре мы с ним окажемся бок о бок на борту «Чайки», вдали от родины.

– Верным путем идете, товарищ, - подбодрил его Семеныч. - А что ты говорил про свой препарат? Припомни. Только не все, Ильич, а главное. Ты тогда еще о чем-то пожалел, сетовал как будто.

– Каялся, да таки. Мол, на моем личном счету миллиарды загубленных крысиных душ… Постойте! Кажется, Сергей Иваныч в это время в каюту заглянул!

– Верно, - усмехнулся Семеныч. - Только он про «крысиные души» не слыхал, я тебя в это время перебил, а он только миллиарды ухватил.

Нильс хлопнул глазами.

Да, слово изреченное есть ложь. Не всегда, конечно, но часто.

– Пора, что ли? - не выдержала Яна. И рассмеялась во все свои прекрасные зубы. - А то еще не дождутся! Ауэ!

Вернувшись на берег, мы застали ту самую картину, которую и рассчитывали застать.

«Флагман» уже подбирался к горизонту. Ошеломленные островитяне столпились на берегу, смотрели вслед неумолимо, как надежда, исчезающему катеру. Некоторые были растеряны до того, что даже махали ему платочками. Однако не пели и не плясали.

Но оказалась в этой ожидаемой картине и неожиданная деталь. На песке, обхватив голову руками, сидел, ритмично раскачиваясь, наш лоцман, толмач и предатель Понизовский. Казалось, он вот-вот завоет.

Семеныч шагнул к нему и тронул за плечо. Понизовский поднял голову.

– Тебя забыли? - спросил Семеныч с участием. - Соберись!

– Меня кинули. На полтора миллиарда.

– Гораздо меньше, успокойся.

– Я напомнил ему: «Виктор, фифти-фифти». А он сунул мне под нос кукиш и сказал: «Вот тебе фифти!»

– У него такой же фифти, - попытался пояснить Семеныч.

– Как он меня кинул! Талантливо! Гениально просто!

Семеныч - вот душа-человек - достал из кармана фляжку и сунул ее горлышко в горестно распахнутый рот Сереги.

А еще говорил, что врага надо добивать. Да, впрочем, добил же…

Мы на скорую руку произвели аресты, заточив остатки деморализованной охраны и боевиков в «па». Объявили амнистию лояльным аборигенам и устроили маленький праздник. Отвальную. На местном наречии: «праздник Стареющей Луны, изгоняющей крыс с острова».

Этот праздник был совершенно нормальным. Вплоть до танцев. У кого-то нашелся кассетник, он нежно и мягко мурлыкал под баньяном, и нежные пары томно и плавно топтались, обнявшись, на песке. Под стареющей луной. И вечным баньяном.

Время от времени мы пытались изловить к общему столу Понизовского, который катался по острову на велосипеде вождя, виляя меж стволами пальм и напевая сквозь зубы одну и ту же фразу: «Я не артист, а банщик». Время от времени его отлавливали, усаживали к столу, он выпивал, закусывал и все время тревожно озирался: где велосипед?

Наш великий вождь Мату-Ити мгновенно напился, и его последними словами, когда он падал под стол, были: «Как же меня достали эти бабы!»

Это была наша последняя ночь на острове Крыс. Который надоел нам безмерно. Хотя сама по себе ночь была хороша. Чуть поблескивали вспышки догорающего костра, потрескивали фитильки в светильниках. Налетела из темноты и тут же исчезла в темноте стайка летучих мышей. Совсем как у нас в Пеньках, только размером они поболе, примерно с нашу кошку. А крылья, как у Полинкиных кур.

Бархатный мрак кругом. Незнакомые звезды в небе. Временно стареющая луна.

– Нам пора, - сказал Семеныч, вставая. - А вы, девушки, не тревожьтесь. Днями придет за вами судно. Вернетесь домой.

Слова эти были встречены молчанием. Только одна из девушек сказала из темноты:

– А я бы на острове осталась. Раз уж этих козлов здесь нет.

Дожили, называется…