Владимир Колычев: Роковой соблазн

– Нормально, чувак! – громыхнул он, разглядывая его.

Костя глянул по сторонам. Все, закончилась свара. Одни бегут, другие догоняют, но это уже где-то вдалеке, и голосов сквозь вату в ушах не слышно. Зато слух резал сдавленный стон раненого, к которому и спешил Бизон. То ли ножом парня проткнули, то ли железкой голову проломили. Чуть в стороне от одного лежащего на земле валялся другой, но к этому никто не подходил. Или поздно уже помогать, или это вражеский боец.

Впрочем, для Кости здесь врагов уже не существовало. И друзей тоже. Сашка где-то бегает, а кроме него, больше никто ему не нужен. Пропади она пропадом, эта братва…

Костя повернулся к Бизону спиной и шагнул к машинам, на которых подъехали «братки». Все закончилось, претензий к нему нет, значит, и делать ему здесь нечего. Это бандитские разборки, пусть сами пожинают плоды победы, а ему пора возвращаться к своим делам. А Сашка придет, никуда не денется, не маленький уже.

Голова болела, кружилась, перед глазами плыло, под горлом стоял густой тошнотный ком. И еще в глаза лез пот, смешанный с кровью. Костя провел рукой по голове, вминая пальцы в волосы, нащупал шишку с глубокой, кровоточащей ссадиной на ней. Ничего не скажешь, сильно ударили. Нос распухал, под глазом заплывало; рваная рана на щеке, губа разбита, но челюсть вроде бы цела, зубы на месте. Жить можно…

Он вышел к дороге, но сразу машину остановить не смог. Водители специально жали на «газ», увидев его с поднятой рукой. Вид у него, мягко говоря, не ахти, он все это прекрасно понимал, но все же тихо матерился сквозь зубы вслед проезжающим автомобилям.

Наконец его подобрала белая «шестерка». Водитель хотел что-то спросить в развязном тоне, но наткнулся на его предупреждающий взгляд и прикусил язык. Не хотел Костя говорить, откуда он и почему в таком виде.

Ополовиненный сваркой вагон-ресторан стоял на окраине запущенного сквера неподалеку от вокзальной площади. Стоял неприметно, в стороне от широкого тротуара, но к нему вела мощенная плиткой дорожка, свернуть на которую призывал указатель, по своей форме похожий на флюгер. Перед самым входом возвышалась арка, сплетенная из ветвей ясеня и клена, под ней жалась к земле скамейка с чугунными боковинами. А на этой скамейке сидела девушка с русой косой. Шерстяная сиреневая кофточка с прозрачными пуговками на ней, розовый шифоновый платок на плечах. Пальцы рук сцеплены в замок, глаза закрыты, на губах мечтательная улыбка. А губы полные, четко очерченные. Носик слегка подкачал, и подбородок не совсем удачный, сузить бы его немного, но в общем-то все неплохо. Красивая она, девушка Таня, а фигурка и вовсе – слов нет. Только вот не лежала у Кости к ней душа. Провел с ней ночь, отправил домой, вечером пообещал зайти, но зря она его ждала.

Таня услышала шаги, открыла глаза, удивленно посмотрела на него и неловко оправила юбку.

– Привет! – выдавила она.

Костя ничего не сказал. Он обошел вагон сбоку, ключом открыл дверь в тамбур. Под краном в туалете смыл кровь с головы, с лица. Таня оставалась на улице, но это его не смущало. Если уйдет, обиженная невниманием, тем лучше. Баба с возу… На кухне он умылся водкой, проспиртовав ссадины и сбитости, только тогда вышел из вагона. Таня все так же сидела на скамейке, но не дремала. И на лице не осталось даже тени от мечтательного выражения. Костя сел рядом, закурил.

– А я приехала вот, – немного выждав, сказала она.

Он кивнул. Да, приехала, и что теперь?

– В универ поступила.

От удивления он едва не поперхнулся дымом.

– На юридический…

– Поздравляю.

– Место в общежитии дали…

– Хорошо.

– А что у тебя с лицом?

Костя покачал головой. Зачем отвечать на вопрос, когда ответ и так понятен по синякам и разбитостям? Настучали ему по голове, а как это было, говорить совсем не обязательно.

– С Сашей подрался?

– А почему я должен с ним подраться? – удивленно глянул он на нее.

– Ну, вы же вместе работаете…

– Ты откуда знаешь, где он работает?

– Ну, я знаю, где он живет… Сестру его видела… – смутилась Таня. – Представляешь, я ей сказала, что у нас с Сашей отношения!

Она вдруг взяла его под руку и крепко прижалась грудью к плечу, показывая этим, что отношения у нее могли быть только с ним, ни о ком другом она и думать не может.

Костя покачал головой. Нет между ними ничего. Было, но прошло. Со скоростью ветра прошло, за одну ночь.

– У тебя кто-то есть? – Таня отстранилась от него с робким возмущением.