Нина Васина - Сервис с летальным исходом

— Ничего не получится, придется ждать, когда станет светло. Я не помню, тот это вход или не тот.

— Куда ведет эта труба? — перевел дух Артур.

— Из одной части свалки в другую. Зато, если выйдем потом правильно, ты поедешь в Калининград на поливальной машине.

— Как я мог тебе довериться?! — прокомментировал мой ответ Артур.

— Не хочешь на поливальной, найдем такси.

— Такси до Калининграда?.. Представляю.

— Это будет гораздо дешевле, чем билет на тепдоход до Амстердама. Кстати! Телефон! Мы можем вызвать такси прямо, так сказать, на дом… то есть на свалку. Тебя повезет поющий шофер. А мы пока проведем это время с пользой. Садись, я тебя подстригу, а потом смочу волосы перекисью водорода. — Я решительно открываю металлический чемодан.

— Классное развлечение, — уныло кивает он. — Меня, конечно, совершенно не касается, на кой черт ты будешь это делать, но все-таки…

— Чтобы ты стал блондином.

— Тоже ничего себе занятие, отвлекает, — соглашается он.

— Сам сбреешь усы или мне доверишь? — невинно интересуюсь я, смачивая его волосы.

— Усы останутся со мной! — категорично заявил Артур, но, когда увидел себя в зеркале с обесцвеченными волосами и ниточкой черных сутенерских усов, сдался.

— Ну вот! — Я удовлетворенно осматриваю его голову. — Теперь несколько укольчиков и линзы в глаза.

— Никаких укольчиков, а линзы можешь засунуть себе в задницу.

— Правильно. Потренируйся еще с произношением некоторых более грубых слов, потому что после уколов от твоей интеллигентной физиономии не останется и следа.

— А что с нею случится? — Он смотрит подозрительно и отодвигается от меня.

— У тебя увеличатся скулы, расширится подбородок, подработаем рисунок губ, и вместо утомленного любовной тоской и страданиями латиноса ты будешь похож на смазливого малолетнего стриптизера из ночного клуба.

— У тебя есть для меня новый паспорт? — подозрительно прищуривается Артур.

— Есть.

— Дай-ка угадаю с одного раза. Николай Сидор-кин?

— Ну и что? Зато тебе послезавтра исполняется семнадцать. Это только за Москву выбраться, потом пусть твои друзья из Калининграда подберут что-то более стоящее и совершеннолетнее. Тем более что опухшие места к тому времени опадут.

— Как я мог тебе довериться?!

— Ты уже это говорил.

— А больно не будет?

— Будет!

— Я так и думал.

Мы стояли на заливочной площадке. Вокруг разворачивались поливальные машины, стоял стойкий чад и запах выхлопных газов. Поющий таксист уже сигналил, я придирчиво осмотрела Артура напоследок, стала на цыпочки и крикнула:

— Прощай!

— Что? — наклонился он.

— Прощай!

— До свидания! Но имей в виду, ты ненормальная!

— Что?

— Ты ненормальная!

— Я знаю!

— Прощай!

Почти сорок минут я шла по трубе обратно. Выбравшись на свет, обнаружила, что жизнь уже кипит, везде снуют озабоченные жители свалки, и, если нахохлиться и смотреть все время под ноги, можно спокойно пройти куда угодно, а чемодан Мадле-ны с пистолетом в нем я запрятала в одном из поворотов трубы, так что осталось засунуть руки в рукава поглубже и — вперед!

Обнаружив “Москвич” целым и невредимым, я села на переднее сиденье, потрогала груди. Болят. Что там делает девочка? Поверила, что я скоро вернусь?

На въезде в город несколько милицейских машин. Проверка документов. Досмотр транспорта. У меня даже сердце не дрогнуло. Чего беспокоиться? Больше я бильярдисту ничем помочь не могу. Что? Открыть багажник.

На долю секунды я замешкалась, вдруг показалось, что сейчас открою крышку, а там, скорчившийся, облитый шоколадным коктейлем, спит Артур Карлович Бехтев и не знает, что от моего замешательства два милиционера уже выдернули оружие и стали на изготовку.

— А что случилось? — зевая, поинтересовалась я, демонстрируя пустой багажник.

— Дезертира ищем. Сбежал из воинской части неподалеку.

Подъезжая к дому, я увидела на газоне у ворот нечто совершенно странное. Там стоял круглый антикварный столик из коридора второго этажа, а на нем — костяная фигурка божка из супружеской спальни. У стола лежала на траве большая дорожная сумка, под завязку набитая какими-то вещами, подзорная труба, несколько книг — стопкой и раскрытый зонт, закрывающий книги.

Я не стала заезжать в ворота, вышла из машины и осмотрела все из-за ограды.

Мне очень не понравились эти вещи на траве, и я пошла через дорогу к грязно-желтому фургону, чтобы спросить у следователя Поспелова, что все это значит. Пробираясь через кусты, я сначала увидела, что дверь сарая открыта нараспашку, а потом — что фургона нет.