Виктор Пронин - Смерть в своей постели

За это время Халандовский снова наполнил рюмки, тут же схватившиеся инеем, все молча выпили и закусили. Пафнутьев участвовал в трапезе вместе со всеми, никого не торопил и сам не спешил пояснить сказанное.

— Почему ты так решил, Паша? — спросил, наконец, Худолей.

— Ничего я не решил. Она сама сказала. Я сопоставил их паспортные данные, фамилии, имена, отчества… Все сходится.

— Как же это понимать?! — вскричал Шаланда.

— Она прикармливала его. Уговорила Объячева не прогонять. Он не прогнал. Виски, которое ты пил с бомжом, — Пафнутьев повернулся к Худолею, — Света принесла. Она частенько приносила ему остатки со стола, то же виски.

— Позор! — Худолей схватился руками за голову и принялся горестно раскачиваться из стороны в сторону. — Какой позор! Мне это и на ум не пришло! А за что убили бедного бомжа, Паша?

— За дело убили, — ответил Пафнутьев. — Как сказал классик, бедняков не убивают… Только за то, что ты бомж, или только за то, что ты миллионер… не убивают.

— Прости меня, Паша. — Халандовский, кажется, единственный сохранял спокойствие, не вскрикивал, не вскакивал, не производил непристойных звуков. — Ты сказал, что все убийцы… И строители тоже?

— Да. И строители, и Вьюев, и супруги Вохмянины, и Скурыгин… Я же сказал — все, кроме бомжа и его дочери — милой моему сердцу Светы.

— Подожди, Паша… Ты нам Светой мозги не пудри. — Шаланда положил тяжелые ладони на стол. — Я задаю вопросы, а ты отвечай. Кто положил радиоактивный изотоп в кровать Объячева?

— Маргарита.

— Заметь, я не удивляюсь, ничего не оспариваю, просто спрашиваю, — сказал Шаланда. — Кто налил в виски Объячеву клофелин?

— Света.

— Но ты сказал, что она не убивала?

— Она не убивала. И не было у нее такой цели — убить. Объячев сказал, что этой ночью придет к ней. Она решила его усыпить. Полагала, что клофелин — просто сильнодействующее снотворное. И, в общем, была права.

— Где она взяла клофелин?

— Отец дал. Бомж. И Объячев заснул.

— Кто проткнул спицей подлое сердце Объячева?

— Скурыгин.

— Кто стрелял в Объячева?

— Вохмянин. Уточняю — он стрелял в мертвого Объячева, не догадываясь об этом. По этому эпизоду ему может быть предъявлено обвинение только в глумлении над трупом. Помнишь, Худолей предупреждал — мало крови, мало крови! Но мы не поняли, не оценили его высокого озарения.

— Виноват. — Шаланда прижал ладони к груди и поклонился в сторону Худолея. — Продолжаю. Кто убил бомжа?

— Вохмянин. Вот тут уже чистое убийство. Хотя он пытался все свалить на Свету и даже свидетелями обзавелся, показывал строителю, как она бегала к сараю…

— За что он его убил?

— Бродя вечером вокруг дома и поджидая Свету, которая бы принесла что-нибудь со стола, бомж увидел, как Вохмянин выбросил из окна пистолет, и подобрал его. А когда утром ты нагрянул с вопросами-допросами, бомж, но доброте душевной, помчался к Вохмянину предупредить, что, дескать, следствие изъяло пистолет, и надо быть осторожнее. Тому ничего не оставалось, как убрать единственного свидетеля, вдобавок он подсунул ему в карман пулю. Это был перебор, но чего не сделаешь в панике, когда времени — минуты! Повесив бомжа, он тут же выпил из его бутылки виски и, конечно, оставил отпечатки. Заглянул в паспорт, и там отметился… Худолей это все установил, сопоставил и доказал.

— Ты говорил, что все убийцы? — напомнил Халандовский.

— Все сделали попытку убить, но не у всех эти попытки удались. А у некоторых не было попытки убить, но убийство состоялось. Например, у несчастного Вулыха. Он оттолкнул своего напарника, дальнего родственника, оттолкнул сильнее, чем следовало, и тот в падении раскроил себе череп о тиски.

Некоторое время все молчали. Этих нескольких минут хватило Халандовскому на то, чтобы сходить к холодильнику и принести вторую бутылку водки, точно такую же — мохнатую от инея. Он разлил смирновскую по рюмкам, поднял свою в приветственном жесте и тем самым призвал присоединиться к нему. Все охотно согласились, тем более, что холодной свинины, с вкрапленными в нее всевозможными специями, оставалось еще достаточно.

Убедившись, что все выпили, закусили и были готовы к дальнейшему разговору, Халандовский вопросительно посмотрел на Пафнутьева.

— Я понял тебя, Паша… Скурыгин убил Объячева спицей, один строитель убил другого по неосторожности, Вохмянин повесил бомжа, самого Скурыгина убили высокопрофессиональные, прекрасно подготовленные ребята, которые знают, как стрелять, в кого, в какое место… А Маргарита? Сама?