Наталья Солнцева - Три смерти Коломбины

– Удалось?

– Нет, конечно. Там лужи, а трубка летела с высоты. Как бы я выглядел, роясь в грязи под окнами? Полным идиотом! Магда смотрела бы и смеялась… Лучше умереть, чем быть посмешищем в ее глазах! – вырвалось у него.

Астра старалась сохранять невозмутимость. Глебов, как ни странно, вызывал у нее сочувствие, а не осуждение. Главное, чтобы он этого не заметил.

– Что же дальше?

– Я был не в силах возвращаться домой и поехал в Кузьминки, чтобы положить конец своим подозрениям. Не помню, сколько добирался до улицы Шумилова… Поймал такси, вернее, меня частник подбросил.

– Почему вы не взяли свой «мерс»?

– Во-первых, я никогда не ездил на встречи с… любовницей на своей машине. Это рискованно! – Он поморщился. – Глупо звучит, да? Черт! А вчера вечером я к тому же был навеселе.

– Пили абсент?

– Коньяк. Нетрезвым за руль не сажусь.

Астра испытывала ощущение нереальности происходящего. Безлюдный парк, пласты слежавшегося снега, серый, жемчужный свет полдня в аллеях, настоящий аристократический особняк – строгий и в то же время изящный, легкий. И приятный, состоятельный мужчина, владелец фирмы, который шагает рядом, бормочет что-то о ревнивой жене, мертвой любовнице, тело которой лежит в «будуаре», где они предавались греховной страсти. Он уверяет, что жена хочет упрятать его за решетку.

Они обошли дом вокруг. Парковый фасад оказался очень красивым. Белокаменные террасы, балюстрады, окна с пилястрами. С карнизов капало, кое-где блестели сосульки.

Глебова не интересовала чудесная архитектура этой загородной виллы графини Строгановой. Он рассказывал прозаические вещи: как бродил по ночному городу, потом поехал на вокзал, с трудом заставил себя вернуться домой. Остаток ночи он не спал.

– У меня появилась дикая мысль, будто бы Магда все подстроила. Ей не обязательно было убивать самой. Она могла нанять киллера. Это вполне в ее духе – разыграть зловещую комбинацию. Прикинуться по телефону Коломбиной, заманить меня в квартиру на Шумилова, зная, что там находится труп. Она закрылась в спальне и позвонила мне – сама! Работал телевизор, шел фильм… Я не прислушивался к звукам за дверью.

– Это ваши домыслы.

– А почему она выбросила трубку?

– Мало ли? – Астра развела руками. – Разозлилась на вас.

– Она все рассчитала. И про Венецию нарочно упомянула, чтобы я принял ее за Коломбину. Она могла следить за мной, нанять частного детектива. Я попался на ее уловку и поехал в Кузьминки. Оставил кучу следов… Боже! Я дурак! Глупый карась, заглотивший наживку…

– Выходит, она и вашу любовницу заманила туда?

– Как-то ухитрилась. Ей фантазии не занимать. – Он оторопело застыл, блуждая невидящим взглядом по деревьям парка. – Но в таком случае Магда знала о Коломбине…

– Да уж. А вы не делали попыток узнать, кто она?

– С какой стати? Я не страдаю болезненным любопытством. Человек хочет сохранить инкогнито… На здоровье!

– И что же, вы никогда не видели ее лица?

– Зачем? – изобразил искренне изумление Глебов. – Так было гораздо интереснее! Это разжигало нас, придавало пикантность заурядной интрижке.

Астра ему не поверила.

– И даже с мертвой вы не стали снимать маску?

Его замешательство длилось всего пару секунд.

– Как врач, я определил смерть по температуре тела, степени окоченения и другим признакам. На шее был виден след удушения. В тонкости я не вдавался. Зачем мне ее лицо? Я думал только о том, как быстрее убраться оттуда! Я ее не убивал, а меня могли застать на месте преступления. – Он полной грудью вдохнул холодного воздуха. – Как мне хочется, чтобы весь этот ужас оказался кошмарным сном! Я даже готов поверить в «абсентные виде́ния»…

То, что Маргарита де Валуа увидела во сне, произошло наяву. Она давно забыла жуткий сон, но когда королева-мать и братец Карл явились к ней в комнату, заперли дверь и сообщили, что ей придется стать женой Генриха Наваррского для спасения французской короны, – пол выскользнул у нее из-под ног, поехал куда-то вниз, и она потеряла равновесие, свет перед глазами померк… Очнулась уже в постели. Екатерина брызгала ей в лицо водой и хлопала по щекам.

– Ну, ну, дитя мое, мне думалось, я вырастила тебя твердой. Достойно встречать испытания – удел королей.