Дмитрий Серков - Корпорация «Коррупция»

Внимательно слушая, Виталий не перебивал, и только когда Тихомиров замолчал, спросил:

– То есть воры наследили прилично?

– Да. Пальцев не оставили – работали, судя по всему, в перчатках. Но материала для криминалистов хватало, в том числе и генетические пробы.

– И что показала экспертиза?

– Ничего!

Выгнувшиеся от удивления брови на лице Лосневского вызвали у опера улыбку.

– Как так?!

– Просто. Экспертизу никто не проводил, а если и проводил, то мне о результатах не известно. Все улики, как положено, я собрал в пакеты и вместе с фотографиями с места преступления передал Борису… Не спрашивайте, зачем. Таково было его распоряжение.

– Вас не удивило это решение?

– Нет! Я не привык совать нос в чужие дела без служебной надобности.

История выглядела вполне достоверной. Если кражу в доме, где жила Алена, действительно санкционировал Штурмин, то майору Тихомирову отводилась роль пешки, призванной успокоить страсти. Тогда оперативнику совсем не обязательно быть в курсе разворачивающегося действа. Значит, советнику губернатора было жизненно важно избавиться от архива Иосифа Бродника. Вопрос: чего он испугался, увидев документы?

К сожалению, Иосиф Соломонович Бродник уже ничего не скажет. Его труп недавно обнаружили в Эйлате израильские полицейские, о чем незамедлительно поставили в известность российский МИД.

На этом встречу можно было считать исчерпанной, а Виталию Лосневскому предстояло еще окунуться во внутрисемейные дрязги бывших высокопоставленных руководителей южноморского МВД. Времени в запасе оставалось уйма, и к месту очередного рандеву он предпочел прошествовать пешком, благо пешие прогулки по городу способствовали активной работе мысли.

Удивить морем людей, всю свою жизнь проживших на побережье, довольно-таки сложно. Потому, когда туристы в разгар сезона своей неорганизованной массой заполняли дикие и обустроенные городские пляжи, южноморцы с удовольствием проводили время в тенистом городском парке, старые аллеи которого куда лучше справлялись с палящими солнечными лучами, чем омываемый волнами раскаленный песок. Гостеприимные объятия субтропической зелени с удовольствием принимали вновь пришедших и не отпускали до глубокой ночи, предлагали насладиться путешествием по изящным мостикам, коих было в избытке, водили по дорожкам и тропинкам, радовали журчанием ручьев и пением птиц, окружали множеством вечнозеленых олеандров, магнолий, рододендронов и азалий.

В стороне от детских площадок, где не было слышно гомона ребятни, где тихо перешептывался листвой на ветру черешневый сад, собирались все больше старожилы, объединенные единственной страстью – шахматами. Вот уже на протяжении нескольких десятилетий истинные почитатели древнейшей индийской игры, за полторы тысячи лет покорившей весь мир, встречались для того, чтобы посоревноваться на доске в искусстве логического мышления, внимательности и прозорливости. И баталии, разворачивающиеся за столом, часто стоили внимания признанных гроссмейстеров.

Максим Юшкевич завидел его издалека, кивнул в знак приветствия, но с места не поднялся. Седеющий, лысеющий, потому обритый до трехдневной щетины, он сохранил былую выправку и сейчас следил за неумолимым продвижением своей пешки в стан врага под прикрытием ладьи и ферзя с флангов. Его соперник – крючковатый, кривоватый дед в старомодных роговых очках и берете на взъерошенной голове, сохранял полное спокойствие, плавными движениями переставляя фигуры.

Через пару минут ферзь пал под натиском наступления, ладья оказалась загнанной в угол, а тонкие губы старика растянулись в улыбке:

– Вам мат, батенька…

Всплеснув руками, Максим Харитонович признал поражение и неспешно откланялся.

– Сколько не бьюсь, никак не могу у него выиграть, – он крепко пожал руку Лосневскому, предложив отойти в сторону от чужих глаз, и продолжил, – Ефимыч острейшего ума человек, несмотря на то, что уже девяносто три. Иногда завидую ясности мышления и его желанию жить. Не каждый так может даже в молодости…

Они присели на свободную скамью, и Виталий продолжал разглядывать бывшего начальника южноморского УЭБиПК: сильный, мощный, пышащий энергией. Такой человек своего не упустит и биться будет до последнего вздоха.

– И часто вы состязаетесь?

– Как сказать? – Юшкевич пожал плечами. – По возможности. Но хотелось бы больше. Ничто так не тренирует мозг и не держит в тонусе, как партия с изощренным противником. В шахматах же, как в жизни: любой, даже самый невинный шаг имеет последствия. К тому же старики охотно делятся опытом, мудростью. Мне импонирует их общество: только им известен истинный вкус нашего бытия. Жаль, но настоящих ценителей становится все меньше: я и про шахматы, и про все остальное. Время, оно неумолимо. А у молодежи свои интересы, часто, на мой взгляд, абсолютно пустые и бесперспективные.