Дмитрий Серков - Корпорация «Коррупция»

– Чем обязан?

Виталий умышленно назначил встречу на нейтральной территории, дабы не ставить полицейского в неловкое положение излишним вниманием Следственного комитета.

– В моем производстве находится дело об убийстве Бориса Андреевича Штурмина…

Официально следствие не связывало между собой гибель советника губернатора и смерть Алены Соболевой, демонстративно разделяя два уголовных дела.

– А… понятно… – протянул Тихомиров, изогнув тонкие губы в подобие ироничной улыбки. – И теперь вы хотите знать о наших взаимоотношениях. Что ж, спрашивайте.

Скрывать ему, похоже, было нечего.

– Как давно вы знакомы?

– Давно… Впервые встретились в Комсомольском, где блокировали банду Гелаева. Я еще желторотым лейтенантом был, а Штурмин – матерым воякой, непререкаемым авторитетом. Война – она, знаете ли, сближает… А потом, когда Бориса Андреевича уже в Южноморск перевели, он меня на совещании в главке приметил, сам подошел, в свою команду записал. С тех пор отношения и поддерживали.

Следующий вопрос возник сам собой.

– Валентин Дергач тоже в команду входил?

– Конечно. Валька же – личный водитель. Самый близкий соратник. Более посвященного в дела советника человека и не было.

– Дергача хорошо знаете?

– Как сказать… – Тихомиров замялся. – Так, шапочное знакомство. На уровне привет/пока. Валентин в девяносто шестом под началом Штурмина воевал. В Грозном контужен был. С ним познакомился, когда Борис уже в администрацию губернатора пришел.

– И что можете о нем сказать?

Оперативник внимательно посмотрел на следователя, стараясь уловить причину пристального интереса к персоне водителя, но ответил открыто, без утайки:

– Нормальный мужик. Со своими заморочками, сами понимаете – контузия. Но верный патрону по гроб жизни… Камня за пазухой не держит: что на сердце, то и на языке. Характер взрывной, конечно, обидчикам спуску не давал. Из-за этого советнику первое время часто приходилось проблемы улаживать. Валентин же резал правду-матку, не взирая на чины и регалии. Бывало даже губернаторских чиновников по известному адресу посылал. Но затем Штурмин его урезонил все же… Если думаете, что Дергач Бориса завалил, то прямо скажу – пустышку тянете. Не мог он!

– Так уж и не мог? – Лосневский ухватился за мысль, хотя Валентин Дергач даже не рассматривался следствием в качестве потенциального убийцы.

– Нет, физически, конечно, мог. – Леонид Тихомиров не сводил взгляда внимательных глаз со следователя. – Только причин у него для этого не было, и быть не могло. Валька же, как верный пес, – опер выдержал паузу, – в хорошем смысле этого слова. За Штурмина – и в огонь, и в воду. Да он любого на лоскуты порежет.

С галереи второго этажа сквозь неплотную жилую застройку проглядывало море, и дул освежающий бриз, а над разномастными крышами раскинулся свод лазурно-голубого неба. Здесь и сейчас совсем не думалось о смерти, хотелось жить и дышать полной грудью.

– Что ж, доверимся вашему профессиональному опыту и оставим гражданина Дергача в покое, – резюмировал Виталий. – У меня есть вопрос лично к вам: почему, когда обокрали апартаменты в «Империя-тауэр», Штурмин не просто вызвал полицию, а обратился в убойный отдел?

Ответил Тихомиров не сразу, сначала вперил глаза в собеседника, стараясь оценить, какой информацией обладает следствие.

– И это вы знаете… – в голосе не слышалось удивления. – Он позвонил не в убойный отдел, а мне лично. Своему сослуживцу, которому мог доверять. Коль вам известен данный эпизод, то понимаете, что дело щекотливое. Конфиденциальное. Утечка нанесла бы непоправимый урон репутации Бориса.

Виталий кивнул головой, соглашаясь.

– И часто советник обращался к вам с конфиденциальными поручениями?

– Нет. Это было в первый и последний раз, – утверждение, проверить которое практически невозможно.

– Вас не удивила просьба Штурмина?

– Нет. Раз он обратился ко мне, значит посчитал, что справлюсь. Да и в том, чтобы съездить и посмотреть на месте, что случилось, не было ничего предосудительного.

– Хорошо! – Лосневский решил оставить морально-этическую сторону дела за кадром. – Леонид Львович, ничего не показалось подозрительным?

Тихомиров пожал плечами.

– Обыкновенная квартирная кража. Дверь открыли, похоже, родным ключом.

Женщина находилась на грани истерики, – и он начал подробно рассказывать о проводимых мероприятиях: беседа с хозяйкой, фотофиксация, сбор улик.