Дмитрий Серков - Корпорация «Коррупция»

– Они и любили друг друга беззаветно. Штурмин никогда не позволял себе не то, что руку на женщину поднять, голоса не повышал. Если уж срывался, то что-то из ряда вон выходящее должно было случиться. А такого почти не бывало… Кстати, после ссоры из кабинета они под руку вышли. Помирились сразу же.

– А почему, вы говорите, по «Золотым воротам» переговоры забуксовали? – следователь вернулся к версии, которую считал знаковой.

– Я и не говорю, – отмахнулась Вера. – Там проблемы какие-то возникли: то ли с регистрационными документами какими-то, то ли задержки с финансированием –

Штурмин меня не посвящал досконально, а я излишним любопытством не страдаю.

Лосневский что-то пробубнил в ответ, явно недовольный полученной информацией.

– При вашей работе – весьма похвальное качество, – улыбнулся Леднев, но его реверанс остался незамеченным. – Скажите, Вера Георгиевна, должно быть, при такой деятельности и огромном обаянии у советника отбоя не было от женского пола?

Ему показалось, что глаза женщины потемнели, став цвета каштанового меда, и в них просквозила горечь.

– Борис Андреевич никогда не страдал от отсутствия внимания со стороны женского пола. Это правда. Но никогда, простите, не волочился за каждой юбкой. Я думала, что таких мужчин не существует в природе, – она запнулась, но затем продолжила. – От меня самой муж ушел к другой… Но оказывается, еще встречаются. Они, как динозавры, вымирающий вид. Один на тысячу, или даже на миллион. – Ее голос дрогнул, но наполнился нежностью, которой раньше не было. – Он очень обходителен был с противоположным полом, всегда внимателен, при встрече улыбался и спрашивал, как дела. Не для проформы, а действительно интересовался. Разговор мог поддержать на любую тему… Вокруг него всегда было много женщин. И почти все в него были влюблены, – уловив ухмылку на лице следователя, она добавила. – Далеко не каждый может понять, о чем я говорю. Его любили, но не так, как вы себе представляете, а в самом хорошем смысле этого слова. Штурмин очень светлый был, дружелюбный, несмотря на занимаемый пост и всю грязь, в которой надлежало разбираться. Его нельзя было не любить: и молодые, и женщины в возрасте… Это чувство сродни тому, какое рождается у малыша: он ничего не хочет взамен, просто любит. Поверьте, такое случается.

Виталию стоило больших усилий, чтобы стыдливо не опустить глаза перед укором Веры Глонти. Столько силы, любви и скорби слышалось в ее словах.

– А вы как относились к советнику? – поинтересовался Леднев. – Вы же работали со Штурминым с самого начала?

– Да, – воспоминания об уже бывшем шефе возвращали ее к жизни. – У Бориса Андреевича не было в Южноморске другого секретаря кроме меня… Но если вы о личном… – Она вдруг перестала раскачиваться и выпрямила спину, с вызовом взглянув на Леднева с Лосневским, и голос ее, не став громче, обрел тем не менее твердость. – Я никогда не была в его постели и не испытывала домогательств с его стороны. Хотя признаюсь, как и многие, была в него влюблена. Это чувство платоническое, без притязаний. И Борис Андреевич никогда не давал повода ни мне, ни кому другому. Просто пообщавшись с ним, понимаешь, что такое настоящий Мужчина, что такое Крепкое мужское плечо. Заряжаешься его мощнейшей энергетикой… А он всегда любил свою жену. И мы вдвойне уважали его за это.

– Скажите, – Лосневский кинул взгляд на Леднева, точно ища немого согласия, – при таком большом количестве поклонниц мог ли кто-то из них желать смерти Штурмина?

Ответила Вера не сразу, долго взвешивая ответ, понимая, что от ее слова зависит возможность поимки убийцы.

– Не думаю. Чтобы возжелать лишить человека жизни, надо иметь веские причины.

Затаить обиду. – Теперь она сидела ровно, но пальцы продолжали теребить уже не подол юбки, а тонкий золотой браслет, снятый с запястья. – А Борис Андреевич не мог никого обидеть, в любой ситуации оставался предельно тактичным…

Разговор с секретаршей погибшего не проливал свет на сегодняшнее ЧП. Конечно,

Леднев и не надеялся, что она назовет следствию имя потенциального убийцы, но верил, что удастся нащупать какие-то точки преткновения. Пока же он «стрелял» наугад.

– Вера Георгиевна, в силу занимаемой должности вы проводили с советником времени больше, чем кто-либо другой. Постарайтесь припомнить, может, в последнее время что-то происходило со Штурминым? – он замолчал, позволив осознать важнейшую роль, которую отводит ей следствие. – Возможные перепады настроения, необоснованное возбуждение? Какие-то незнакомые лица в его окружении, непонятные звонки? – Василий Петрович подался вперед, интонации его вновь приобрели доверительные нотки. – Если что-то действительно происходило вокруг советника, вы должны были это видеть.