Марина Крамер - Судьбу не изменить, или Дамы выбирают кавалеров

Идея приехать сюда, в этот дом, принадлежала ей. Но Виола не рассчитывала, что ей будет так тяжело оказаться в стенах, помнивших Марину. Да и встреча с Николаем не принесла ничего приятного.

Она позвонила ему еще из-за границы, с места в карьер взяла в оборот и буквально выманила приглашение пожить в пустующем коттедже в «Роще», Николай и сам не понял, наверное, как у него это вырвалось. Но такие фокусы Виоле всегда удавались с легкостью. Колька приехал в аэропорт сам, Беса, кажется, даже не узнал — ну, мужик и мужик с неаккуратной бородищей и волосами до плеч, похожий скорее на попа-расстригу, чем на некогда лощеного и фасонистого Гришу Беса. Ветка невнятно представила его как своего помощника и всю дорогу вкладывала в голову Николая мысль о том, что в город она явилась с целью открыть магический салон. Колька поверил, даже предложил помочь с поиском помещения. Виола неопределенно кивнула головой и больше не возвращалась к этой теме. Колька же еще пару раз звонил, огорошив однажды ее приглашением в ресторан. Наболтав что-то Бесу, она поехала и потом долго хохотала, вспоминая, как потолстевший и обрюзгший Николай вдруг рухнул на колени и начал объясняться в любви, которая, оказывается, не исчезла со временем и женитьбой. Брезгливо взяв его двумя пальчиками за подбородок, Виола заглянула в глаза и внушительно сказала:

— Даже думать не смей об этом. Ты для меня никто. Так и запомни. Ты продал дорогого мне человека, ты — иуда, которому нет прощения. И больше никогда не смей заговаривать со мной о любви.

Дождавшись, пока Николай впадет в полуобморочное состояние, она легонько похлопала его по щекам и нежным голоском продолжила:

— Ну что ты, Коленька, я ведь старая уже. Давай лучше поужинаем.

Но неприятный осадок от этого разговора еще несколько дней преследовал ее.

Бес, кстати, не выказал совершенно никакого удивления по поводу коттеджа — его здесь все устраивало. Ветка же физически не могла находиться в доме, о котором знала много всего. Особенно много хлопот доставлял гараж, под которым находился тот самый подвал, где Мастиф, а затем и Марина устраивали показательные разборки, и Виоле часто казалось, что она слышит голоса, доносящиеся оттуда. Правда, зачастую это был голос Коваль — чуть хрипловатый, низкий, от звуков которого у Виолы начинала кружиться и болеть голова. Она старалась как можно реже оказываться в той части двора, где находился гараж, но голос начинал звучать не только там, и ей порой казалось, что она сходит с ума.

Она жалела о том, что приехала сюда, о том, что выбрала этот дом. Жалела о прошлом, о том, что не сумела сохранить тех отношений, что были у нее с Мариной. Жалела о собственной глупости и о браке с Бесом. Начавшись вполне счастливо, с годами он превратился в затянувшуюся пытку, и даже появление ребенка не сделало его вновь счастливым. И теперь она загнана в клетку — уйти нельзя, остаться невозможно. И некому помочь, совершенно некому…

Сев на постели, Виола вдруг поняла, куда поедет сегодня.

Он в последнее время с трудом переносил вынужденные разлуки с женой, даже вот такие, когда знаешь, где она и с кем. Сидя в машине рядом с молчаливым и сосредоточенным Леоном, Хохол думал о своем — куда сейчас рванет его беспокойная супруга. В принципе, вариант был один, и он-то как раз нравился Женьке меньше всего. Единственной слабостью, которую позволяла себе новая Марина, был ее же собственный ресторан «Стеклянный шар», и в том, что она непременно туда наведается, у Хохла сомнений не было.

— Слушай, Леон, а у вас в «Шаре» как теперь — спокойно?

— Это в японском-то? Вполне. Посетителей мало, интерес к японской кухне понемногу спадает, так что днем там вообще практически всегда пусто.

— И это хорошо, — пробормотал Женька.

— Думаешь, она туда его потащит?

— Могу глаз на кон поставить. Это ж ее любимый кабак, знал бы ты, чего он ей стоил, — со вздохом отозвался Женька. — Если б было можно, я б его и не продал тогда… Но ты же понимаешь…

— Как ты, Жека, живешь с ней? Она же шалая, с ней ничего невозможно предугадать.

— А вот так и живу — как на вулкане. Но за столько лет привык, знаешь. Лучше женщины у меня не было.

— Она красивая была, — произнес вдруг Леон, и Хохол от неожиданности вздрогнул: