Рут Ренделл - Наследие греха

– Старший инспектор, мне очень нужно поговорить с миссис Криллинг, – попросил Генри.

– Если вы не против наведаться завтра с утра в суд, то наверняка застанете ее там. Зная миссис Криллинг, могу предположить, что вас опять призовут к исполнению ваших профессиональных обязанностей, а там – кто знает?

Арчери нахмурился, когда они пошли дальше.

– Я бы хотел, чтобы все было открыто, – вздохнул он. – Без подковерных интриг.

– Послушайте, сэр, – нетерпеливо выпалил Вексфорд, – раз уж вам пришла охота строить из себя частного сыщика, придется следить, чтобы все было шито-крыто. У вас нет никакого права допрашивать ни в чем не повинных людей, и если они начнут жаловаться, я не смогу вас защитить.

– Я объясню ей все как есть. Так могу я поговорить с ней?

Полицейский кашлянул.

– Вы читали «Генриха Четвертого», часть первую, сэр?

Слегка озадаченный, Арчери кивнул. Вексфорд остановился в проеме, ведущем на хозяйственный двор «Оливы и голубя».

– Я имею в виду то место, где Хотспер отвечает Мортимеру, который утверждает, что умеет вызывать духов тьмы. – Испуганные басовитым гудением голоса Вексфорда, голуби стайкой вспорхнули из-под крыши, хлопая рыжевато-серыми крыльями. – Так вот, я нахожу его ответ чрезвычайно поучительным и вспоминаю его всякий раз, когда мне доведется испытать излишний оптимизм по поводу своей работы. – Еще раз кашлянув, он процитировал: – «И я, как, впрочем, всякий человек. Все дело в том лишь, явятся ли духи?» [8] «Король Генрих Четвертый», часть первая ( пер. Б. Пастернака ). Доброй ночи, сэр. Надеюсь, в «Оливе» вам понравится.

В галерее для публики зала суда в Кингзмаркхеме сидели двое: Арчери и женщина с резкими чертами заострившегося лица. Длинные седые волосы, которые она носила распущенными – не моды ради, но исключительно по небрежению, – и широкий плащ с капюшоном придавали ей средневековый вид. По всей видимости, женщина приходилась матерью той девушке, которую только что обвинили в убийстве и к которой секретарь суда обращался как к Элизабет Антее Криллинг, проживающей в доме номер 24а по Глиб-роуд, Кингзмаркхем, графство Сассекс. Она была похожа на мать, и они переглядывались все время, пока шло слушание дела: миссис Криллинг то скользила взглядом по натянутой, точно струна, тонкой фигурке дочери, то со слезливым умилением вглядывалась в ее лицо. Лицо это было красивым, хотя и худощавым, не считая полных губ. Темные глаза на нем то вдруг оживали в ответ на обращенное к ней слово или фразу, то снова гасли, и тогда девушка становилась похожей на ребенка с задержкой в развитии, чья внутренняя жизнь полна сказочных страхов и неведомых чудес, в которые нет хода никому извне. Между матерью и дочерью постоянно ощущалось какое-то напряжение, словно натянутая нить, но вот была ли то нить любви или ненависти, Арчери решить не мог. Обе были плохо одеты, неопрятны, и чувствовалось, что обеих разрывают одни и те же вульгарные эмоции, и все же нечто особое – страсть? воображение? жгучая память? – выделяло этих двоих из всех посетителей суда, превращая остальных в карликов по сравнению с ними.

Священник достаточно знал закон, чтобы понимать – этот суд не может решить участь виновной, он лишь приговорит ее к появлению на выездной сессии суда и передаст туда ее дело. Свидетельские показания, которые подробно фиксировала машинистка, были против нее. По словам содержателя бара «Лебедь» во Флэгфорде, Элизабет Криллинг пила в его заведении с шести тридцати вечера. Он налил ей семь порций двойного виски, а когда отказался налить восьмую, она принялась оскорблять его во всеуслышание, да так, что он пригрозил вызвать полицию.

– Нет альтернативы, кроме как передать ваше дело на рассмотрение выездной сессии суда в Льюис… – прозвучал голос судьи.

Надежды на помилование не было, но не было и угрозы, которая…

С галереи для публики раздался дикий вопль.

– Что вы хотите ей сделать?! – Джозефина Криллинг вскочила так, что от ее плаща, вздувшегося, как палатка, по залу пошла воздушная волна. – Вы что, решили посадить ее в тюрьму?!

Сам не зная, зачем он это делает, Арчери торопливо заскользил по скамье, пока не оказался с ней рядом. В ту же секунду с другой стороны к ней подошел сержант Мартин, бросив на священника суровый взгляд.

– Мадам, вам лучше покинуть помещение, – сказал он готовой взорваться женщине.