Татьяна Гармаш-Роффе - Завещание с того света

До сдачи экзаменов оставалось всего четыре занятия с преподом. На машине автошколы, конечно. А в нашем летнем гараже (то есть во дворе под навесом – зимний гараж был под домом) меня уже ждал премиленький «Мини-Купер», моя шоколадка, гнедая лошадка, папин подарок.

– Почему в Москве?! Ты ведь здесь водишь!!!

– Лен, не кричи, я уже стою рядом.

– Я не кричу!

– Ага, только у меня сейчас барабанные перепонки вылетят из ушей, как стекла из окон.

– Ответь на мой вопрос! Зачем тебе в Москву, ты ведь тут занимаешься вождением? – Леночка все-таки сбавила обороты.

– Занималась. Но здесь деревня. Мне надо в городе осваиваться.

– Ты водила в районном центре! Чем тебе не город!

– Лена… – У меня даже голос сел от безнадежности этого разговора. – Я не спрашиваю у тебя разрешения. Я не спорю с тобой. Я тебя ин-фор-ми-ру-ю. То есть довожу до твоего сведения мое решение ехать сегодня в Москву.

Лена довольно долго переваривала мою фразу. Потом лицо ее слегка прояснилось: дошло. И тут же новая туча надвинулась на ее чистый лобик.

– Но погоди, мне сегодня Сережа понадобится!

Сережа – наш шофер. Для нужд женщин, населяющих этот громадный дом. У папы был другой, личный, по имени Борис, хотя папа обожал водить машину сам. Шофера же брал на деловые встречи «для понтов», как он говорил не без иронии.

Боря уволился сразу после смерти моего отца и отправился искать работу в других богатых домах.

– Да на здоровье, мне Сережа не нужен. Я доеду на своей машине до станции, а там сяду на электричку.

– Маша, ты не можешь ездить на электричке!

– Это почему еще?

– Там… Ты знаешь, что там? Ты когда-нибудь ездила?!

– А ты, Лен, ездила?

– Еще как! Поэтому и говорю!

– Так ты вроде жива осталась. Если только я не с привидением разговариваю.

– Не груби мне!!!

– Да бог с тобой, Леночка … – Я знаю, мачеху бесит, когда я называю ее уменьшительным именем, как папа. Я же в ее глазах маленькая, ребенок. Не имею права. Обязана уважать.

Да только у меня ни одной причины уважать ее нет.

– Не волнуйся, к вечеру я буду дома. Доступна круглосуточно на мобильном. Чао!

И я направилась к двери.

– Но ты не должна ехать на своей машине до станции! – прокричала мачеха мне в спину. – У тебя ведь еще прав нет! – Запоздалое озарение.

Я почти уверена, Лена отправит кого-нибудь за мной следить. И вовсе не потому, что волнуется. Леночка меня не любит и ничуть обо мне не беспокоится. Беспокоится она о другом: о завещании. Вернее, об отсутствии оного. Прошел почти месяц с того жуткого дня, когда папа покинул нас, но завещание так и не всплыло. Ни в папином кабинете не нашлось (а Леночка, естественно, все ящики там перевернула), ни у парочки нотариусов, с которыми папа по разным причинам имел когда-то дела. И Лена едва ли не каждый день причитает, что она, мать двоих детей, не может жить в неизвестности!

Эту фразу она никогда не развивает до полной ясности, но я знаю, какого рода неизвестность столь сильно ее тревожит: если вдруг завещание обнаружится, то там может оказаться обозначен один-единственный наследник. И с большой вероятностью им окажусь я. Папина любимица.

Мне ее истерики порядком надоели, и я села за чтение законов. После чего утешила мачеху: что бы ни написал папа в завещании (если оно есть), Лена в любом случае унаследует какую-то часть. Закон охраняет права иждивенцев и нетрудоспособных родственников, а их у папы как раз пруд пруди. Одних детей шесть штук: у Леночки двое, плюс я, а еще мои единокровные старшие брат и сестра, они сейчас в Лондоне, учатся там. Кроме того, у нас есть еще одна единокровная сестра Юля, самая старшая, от какой-то женщины, о которой нам ничего не известно, кроме того, что она новорожденного ребенка принесла и оставила папе под дверью в далекие его аспирантские годы. У нашего красавца-папули была бурная молодость, студентки и медсестрички на него вешались – вот и нагулял с какой-то из них девочку. Папа вернул ребеночка матери, уговорился об алиментах, и жизнь потекла дальше.

Девочке той, Юле, теперь под сорок, живет она отдельно от всех нас со своей семьей, и отношения с нами не то чтоб совсем не поддерживает, но редко и весьма официально. Кажется, она не может простить папе, что он не женился на ее матери… Впрочем, не знаю.

К детям следует прибавить и взрослых иждивенцев: бабушку, тетю и саму Лену. А вот Юля, к слову, в когорту папиных нахлебников не входит – она работает в финансовых сферах и, кажется, неплохо зарабатывает. Так что волноваться никому не стоит, денег на всех хватит, объяснила я мачехе. Правда, если завещание существует и наследником указан кто-то один… В этом случае доля Леночки порядком уменьшится – насколько я поняла из бегло прочитанного в Интернете. И мачеха этого боится. Поэтому она непременно пошлет кого-нибудь за мной следить: она почему-то убеждена, что я ищу по нотариальным конторам завещание. И найду его. И тогда…