Татьяна Степанова - Призрак Безымянного переулка

В конце Елена Ларионова, не стесняясь никого в офисе, на глазах у мужа стянула через голову кашемировый черный свитер и, оставшись в одном бюстгальтере, продемонстрировала им всем старый зарубцевавшийся шрам на тыльной стороне предплечья.

Шрам от укуса.

Небольшой.

Чьи-то зубы когда-то давно впились сюда, в нежную плоть у подмышки.

Маленький шрам. Маленькие зубы.

Детские.

– Витя, ты все спрашивал, откуда это у меня, – обратилась Елена к мужу. – Я отвечала – с детства. Так вот, теперь ты знаешь, как я получила этот шрам. Так же, как и она, Алиса. Только это было в том мае, двадцать три года назад.

Когда женские речи стихли, участковый Лужков приказал Виктору Ларионову звонить Алисе Астаховой.

– Где она сейчас может быть?

– Она собиралась в банк насчет аудита…

– Звоните, скажите, чтобы ехала сейчас же сюда. Скажите, что тут налоговая, что ее присутствие необходимо немедленно!

Ларионов позвонил Алисе на мобильный. И старательно выполнил задание. Голос его дрожал.

Тем временем Лужков позвонил следователю. Он вышел из офиса в коридор, и Катя юркнула следом, потому что не хотела упустить ни слова из этой важной беседы.

У нас новые обстоятельства. Только что открывшиеся… Две свидетельницы… да, обе дают показания против Алисы Астаховой… Обвиняют… Обвинения не только не беспочвенны, но и весьма убедительны, впечатляющи… Да, и все связано со старым нераскрытым делом. Мотив убийства Мельникова связан… Нужна группа сотрудников розыска, нужен обыск на квартире.

Алиса Астахова приехала через сорок минут. Вошла и увидела их всех – в офисе, в ожидании ее.

Увидела их лица.

Участковый коротко уведомил ее: так и так, что вы имеете на это сказать, Алиса Робертовна?

– Да вы с ума сошли! – хрипло воскликнула она. – Вы все тут лишились рассудка! Вы что?! Вы в чем меня обвиняете?!

В Безымянный переулок, воя сиреной, прибыли две патрульные машины. Оперативники приехали с ордером на обыск квартиры Алисы Астаховой – той, с белой дверью.

Старый кирпичный дом впал в ступор. Затаился у окон и дверей, приоткрытых на цепочки.

Обыск в квартире начался – и закончился через пять минут, потому что прямо на бюро у зеркала в прихожей оперативники обнаружили мобильный Александра Мельникова с разряженной батареей и ключи от его внедорожника…

– Он пришел ко мне вечером. Я это сразу вам сказала. Саша пришел вечером. Я же не отрицаю этого. Пьяный. А потом ушел.

После обыска квартиру Алисы Астаховой закрыли и опечатали. Все снова собрались в офисе Мельникова. Участковый Лужков выложил на стол его телефон и ключи от машины. Никого из фигурантов дела он не попросил «подождать за дверью». Все находились в офисе. А за дверями в коридоре дежурили двое оперативников.

– Он ушел, я выгнала его, – повторила Алиса.

Я же не отрицаю… Катя отметила, что фраза в ее устах прозвучала так же, как до этого в показаниях Виктора Ларионова.

– Эти вещи его, я даже не видела их. Он, когда пришел, снял пиджак. Наверное, выложил телефон и ключи из кармана. А потом, когда мы поругались, схватил пиджак и выскочил, забыв про ключи и… Я же не отрицаю! Я даже не знала, что его ключи так и лежат у меня в коридоре! Это он сам их выложил. Я и внимания не обратила. Мне было не до этого, поверьте.

Алиса сцепила пальцы рук. Она смотрела на своих одноклассниц – на Светлану и Елену.

– Это ты его убила! – сказала Елена, глядя на нее в упор.

– Что ты мелешь?! Ты дура! Дрянь! – Голос Алисы сорвался.

– Это ты дрянь! Маньячка, сумасшедшая, как и вся ваша семейка! Все эти твои бабки и прабабки Аннет и Аврора. – Елена обернулась к Кате, к Мещерскому, к Лужкову: – То, что я вам рассказала, что мы сделали все вместе, вчетвером, – ужасно. У меня сейчас у самой дети. Думаете, я по ночам от кошмаров не вою, представляя, что кто-то может такое и с моими детьми сотворить? Но у нас – единственное оправдание: мы были оболванены, зачарованы. Мы были отравлены этими россказнями, которыми она нас пичкала! Детям вон про ведьм-людоедок рассказывают из пряничных домов. Знаете, что для нас было пряничным домиком? Эта вот чертова наша мыловаренная фабрика! А ведьмой – сумасшедшая старуха, пьяница, ее бабка Аврора, бывший директор фабрики. Она после выхода на пенсию совсем опустилась, пила как полковая лошадь. Ее мать Аннет Астахова рассказала ей всю эту историю, эту кошмарную сказку, когда она уже была взрослой, студенткой. Хватило ума! А уж Аврора-карга поведала это ей, своей внучке, – Елена ткнула пальцем в Алису, – когда ей стукнуло всего девять лет. Девять лет девчонке! И она, конечно, не удержалась, рассказала нам, своим подружкам. И домой к Авроре привела, а та повторила свой рассказ, налакавшись водки. И потом мы слышали это на протяжении месяцев, на протяжении лет! Это стало нашей легендой, игрой. Понимаете, игрой! Мы играли в это, как дети играют в казаки-разбойники. Никаких моральных ограничений, только игра и жестокость и дикие кровавые подробности, как в фильмах ужасов…