Лиза Марклунд - Громкое дело

Она открыла глаза и уставилась на большого леопарда. Прошло несколько секунд, прежде чем до нее дошло, что перед ней статуя.

– Привет, – сказал Халениус и провел рукой по ее мокрым волосам. – Мы на месте.

Она села и огляделась, пытаясь различить что-то в окружавшей их темноте. Среди тропических растений кое-где пробивался свет. Он исходил из старинного дома со стеклянной верандой, представшего ее взору.

– Извини, – сказал Халениус. – Я зря взял тебя с собой.

– Где мы?

– В «Саду кофе» Карен Бликсен. На ее старой ферме, здесь отель сейчас. Я знаю Бонни, его владельца. Возьмешь мою сумку, а я позабочусь об этом?

Он показал на баулы с долларами.

– Где Фрида?

– Организует номера для нас, потом уедет домой.

Анника вышла из машины и резко остановилась на полушаге.

– Аэропорт! – сказала она. – Нам же надо нанять самолет!

– Все сделано, – успокоил ее Халениус и поставил сумки с деньгами на землю, их ручки заскрипели. – Мы договорились с одним знакомым Фриды.

Анника подняла сумку Халениуса. Она почти ничего не весила.

Они вошли в старый дом, который с таким же успехом мог находиться в Сёдерманланде или в Эстерлёне: темный паркет «елочкой» на полу, покрашенные в белый цвет стены, веранда с разноцветными стеклами.

– Карен Бликсен жила здесь? – прошептала Анника.

– Это, собственно, дом ее босса, но она жила здесь подолгу тоже, – сказал Халениус и исчез куда-то, повернув налево.

Воздух за окнами был сырой, там царила непроглядная тьма.

Она стояла посередине комнаты и таращилась на старинный клавесин у одной из стен. Его клавиши стали коричневыми от времени, как давно не чищенные зубы. Она протянула вперед руку, чтобы послушать, как он звучит, но остановила пальцы в воздухе в нескольких сантиметрах от инструмента. Хотела ли она, собственно, знать это? Могла ли даже предположить, какие мелодии прятались внутри? Может, там не было ничего, кроме криков и стенаний?

Халениус появился из внутренних помещений со старинным ключом в кулаке.

– Инструмент не работает, – сказал он, кивнув на клавесин. – И не принадлежал Карен, Бонни где-то раздобыл его.

Он схватил баулы с деньгами, покачнулся под их тяжестью, а потом вышел наружу и исчез в ночи. Анника согнула колени, взяла их сумки и последовала за ним по вымощенной камнями тропинке, петлявшей в темноте и кое-где освещаемой слабыми фонарями. Их окружали ночные звуки, которые она раньше слышала только в кино: кваканье, скрежет, некие подобия пения и бормотания, которые она не могла идентифицировать и объяснить. Казалось, темнота становилась все чернее вокруг них.

– И где отель? – спросила она.

Халениус показал налево. Белые стены виднелись за зарослями тропических растений.

– Собственный дом? Каждый номер – отдельный дом?

Она вошла в зал с белыми стенами и черными потолочными балками, парившими высоко под самой крышей. Белые льняные занавески на черных железных карнизах, огонь потрескивал в камине, справа гостиная. Она подняла взгляд на кровать с балдахином, красовавшуюся как корабль посередине комнаты, кованый каркас и сетка против комаров в качестве паруса. Анника осторожно шагнула на натертый до блеска деревянный пол, темный, как за ночь образовавшийся лед.

Потом опустила сумки на него и открыла дверь слева от себя. Ванная, больше, чем у нее дома, коричневый сланец с пола до потолка.

– От выкупа останется хоть что-то, когда мы заплатим за это? – спросила она Халениуса, вернувшись в комнату снова.

– Стоит как худший однокомнатный номер в Нью-Йорке, – ответил он. – Но здесь только одна кровать, я вернусь на ресепшен и скажу, что нам надо каждому по спальне…

Она положила руку ему на грудь. Он остановился и отвел взгляд на камин.

– То, что я сделал, непростительно.

– Для кого? – спросила она.

Он опустил глаза в пол.

– Томас – моя ответственность, я его работодатель. Если он не может доверять мне…

– Томас отвечает сам за себя, точно как мы с тобой.

– Я воспользовался ситуацией, – возразил он. – Мне нет оправдания. Ты сейчас целиком и полностью зависишь от меня, я нарушил любой кодекс чести, какой только существует…

Она встала очень близко к нему, ее дыхание согревало ему шею, она обняла его за спину.

– А когда ты встретишь его снова, – сказал Халениус тихо, – что ты почувствуешь тогда?

– Давай не будем думать об этом сегодня вечером, – прошептала она и укусила его за мочку уха.

Он несколько секунд пыхтел ей в плечо, прежде чем прижал ее к себе.