— Если ты хочешь сказать, что у нас в доме еще одно мертвое тело… — помрачнела Варька и помотала головой. — Да нет. Вик, очнись!
— Какое там мертвое! — вздохнул я. — Оно, по–моему, наоборот, слишком живое. Симпатичное такое тельце пятнадцатилетней девчушки. Только слишком живое. Для меня. Мне, знаешь ли, без тебя никак не справиться.
— Ну, братик, — рассвирепела Варька. — Уж если мы и дорастем до групняка, то не с пятнадцатилетней соплячкой!
— Да я не про то! — в пьяном виде терпеть не могу, когда меня не понимают, но момент был таков, что следовало соблюдать конспирацию, поэтому возопил я приглушенным надсадным шепотом. — Какие–нибудь капли, порошки…
Естественно, голосовые связки таких обертонов не выдержали и я закашлялся.
— Да не переживай ты так, — голая Варька поспешно поднялась с постели и начала рыться в ящиках прикроватного столика. — Ты выпил, перенервничал. При таких обстоятельствах вполне естественно могут возникнуть некоторые проблемы. Я тебе дам кое–что. Конечно, злоупотреблять не стоит, но сегодня это тебе поможет.
— Естественно?.. Да мне уже недели две ничего не поможет! — в конце концов, врачей не стесняются, а Варька для меня больше чем любой доктор, поэтому я просто взял и рассказал ей обо всем, что успел совершить за те два с половиной часа, что прошли с момента нашего расставания на лестнице.
— И ей что, все еще мало? — удивилась Варька и не удержавшись похвалила. — А ты молодец. Долго продержался.
Даже Шурка высунула из–под простыни голову и посмотрела на меня с уважительным интересом.
— Какого–нибудь снотворного, — мне наконец удалось развить свою мысль. — Я ей сказал, что пойду за прохладительным. Накапай туда чего угодно, но только такого, чтоб она вырубилась до утра.
— Вот тебе и подростковая гиперсексуальность! — ухмыльнулась Варька и вновь полезла в стол. — Она точно ничего не пила?
— Нет.
— Как я поняла, она вообще не пьет, — робко вставила Шурка. — Я еще порадовалась за нее.
— Тогда на, — Варька наполнила два бокала тоником и размешала в одном из них несколько капель бесцветной жидкости. — Это ей, а это тебе. И смотри, Кутузов, не перепутай!
— Не бойся, Лелик, все будет путем!
— Уснет, возвращайся. Я хочу убедиться, что все прошло как надо, — потребовала она. — С тобой ведь одни проблемы.
Если не задастся мне быть детективом, уйду в отравители. Работа не пыльная, и уж если я, при полной моей, по Варькиному мнению, никчемности, справился со своей задачей — не сложная. Как бы то ни было, еще через пять минут я опять был в спальной у моей милой «сестрички». Варька валялась поперек кровати, а сидевшая в изголовье и по пояс укрытая простыней Шурка старательно рисовала.
— Девчонки, а «Бакарди» пить будем? За одно и покурим.
— Да хватит тебе его бояться, — усмехнулась Варька, от которой не укрылось, как при моем появлении ее подружка поспешно натянула простыню на грудь. — Неужели не поняла, что он сегодня абсолютно безопасен. Пошли.
— Ты чего? — удивилась она, когда чуть позже, выкурив сигарету и залпом допив свою порцию нашего любимого напитка я начал укладываться на диване в курительной.
— Спать здесь буду. В спальную, хоть убей, не пойду. Вдруг Людка проснется… — голова моя коснулась подушки и я тут же заснул.
Вы когда–нибудь просыпались с похмелья? Нет, по–настоящему? В этот воскресный день я действительно проснулся с похмелья.
Свеженькая, явившаяся из спортзала, Варька разбудила меня как обычно. Тем утром, она была единственным свежим человеком в нашем доме. Уставшая после бессонной ночи Шурка, злющая спросонья Людка, а я вообще не в счет…
Завтрак прошел не на высоте. Шурка все больше стеснялась, если и поела, то совсем чуть–чуть. Хмурая неразговорчивая Людка ограничилась стаканом апельсинового сока. Мне Варька налила, в медицинских целях стопку «Абсолюта» и лишь после этого я с трудом употребил несколько бананов. Нет нужды говорить, что сама Варвара поела, как обычно, с отменным аппетитом. Она же накормила и заинтересованно крутившуюся вокруг Людки Дженку.
После завтрака оставившие свои координаты гостьи поспешно удалились. Шурка — надеясь, что родители будут не слишком ругаться по поводу ее ночного отсутствия. Людка — спеша домой до тех пор, покуда мать не вернется с ночной смены. Проводив их, мы с Варькой отправились, по заведенной традиции, в тир. И стрелял я в то утро бездарнее, чем когда бы то ни было.
Читать дальше